Партизаны эфира

Немецкий ламповый радиоприёмник VE301 dyn WG образца 1938 года. В идеальном состоянии, действующий, все запчасти оригинальные. Это последняя модель из серии так называемых “народных радиоприёмников” – “VolksEmpfänger” (сокращенно VE), массовое производство которых началось в Германии с 1933 года, то есть с момента прихода нацистов к власти. Технически простые, доступные по цене, но вместе с тем и очень качественные, приёмники этой серии играли важнейшую роль в массовой пропаганде – краеугольном камне политического режима Третьего Рейха.  Именно из аппаратов этой серии большинство немцев узнало об аншлюсе Австрии, оккупации Чехословакии, начале Второй мировой войны, захвате Франции, а в июне 1941 года – и о нападении на Россию. А в августе того же года слушатели германского  радио стали свидетелями сразу нескольких неслыханных происшествий в прямом эфире, ставших настоящей головной болью для имперского шефа пропаганды Йозефа Геббельса и оставшихся по сей день одним из самых загадочных эпизодов в истории радиовойны между СССР и нацистской Германией.

*     *     * Читать дальше…

О перспективах использования радио в деле массовой пропаганды и в советской России, и в нацистской Германии задумались практически одновременно.  К началу 30-х годов в обеих странах полностью завершилось формирование авторитарных режимов, вызревших в результате напряженной внутриполитической (а в СССР – внутрипартийной) борьбы. Первоочередной задачей новых режимов стало полное искоренение  даже потенциальных политических противников, а также развертывание массовой пропагандистской кампании с целью консолидации своих сторонников внутри страны и оправдания репрессий против инакомыслящих. И хотя в России регулярное радиовещание велось с 1919 года, а в Германии в 1923, и там и здесь доля радио в общем потоке новостей оставалась крайне низкой, да и количество радиоприёмников у населения было невелико. Первыми использовать радио для предупреждения волнений внутри империи додумались голландцы (1927 г.) и  французы (1931 г.), начавшие регулярное вещание на территориях своих многочисленных колоний. Эффективность радиопропаганды в полной мере оценили и в  СССР. Еще в середине 20-х годов советские журналы впервые публикуют чертежи изобретенного за полвека до этого  немецким инженером Эрнстом Вернером фон Сименс радиотранслятора, который с 1930-го года станет выпускаться в СССР серийно и получит имя “Рекорд”, а в народе станет называться “Тарелкой” (см. заметку “Время рекордов”).  Однако именно с начала 1930-х годов в СССР радиовещание становится на промышленные рельсы. В 1931 году создаётся Всесоюзный комитет по радиовещанию, а с 1932 года начинают выходить постоянные выпуски “Последних известий”  – к этому моменту в стране действуют уже 12 республиканских и областных радиокомитетов.  Радио приходит в сельскую “глубинку” и становится главным проводником официальной идеологии.

В Германии радиовещание совершает рывок несколько позже – лишь в 1933 году, с момента прихода нацистов к власти. В том же 1933 году новый рейхсканцлер Адольф Гитлер приступает к “закручиванию” гаек: после поджога Рейхстага в стране запрещается деятельность коммунистической партии, ограничиваются политические свободы, начинаются массовые репрессии инакомыслящих.  Новому режиму срочно нужен эффективный инструмент массовой пропаганды, и Йозеф Геббельс находит его в радио. Со своейственной ему энергией имперский шеф пропаганды берётся за дело и достигает впечатляющих результатов. Если в 1933 году в Германии радиовещание составляло чуть более 45 минут в сутки (!), то уже через 4 года объём ежедневного вещания превышает 47 часов.  Помятуя о том, что основой внутриполитических успехов нацистской партии стали именно массовые митинги и выступления периода “борьбы”, Геббельс заботится о том, чтобы ни одно публичное выступление главарей Третьего Рейха не проходило без записи и последующей радиотрансляции.

Однако для того, чтобы эффективнее нести в массы пламенные идеи вождей, и Советскому союзу, и Германии требовалось создание недорогих массовых радиоприёмников, способных стать основным источником новостей для населения. В СССР, как мы уже знаем, ставка была сделана на “тарелки” типа “Рекорд”  и другие массовые приёмники, получившие название “репродукторов”.  Большинство из них не предоставляли своим владельцам выбора радиочастот или каналов, а просто присоединялись к радиоточке в квартире, конторе или на заводе. В Германии, где техническое развитие, да и уровень жизни граждан во многом превосходили советские, пошли путём создания дешёвого “народного радиоприёмника”.  Следует отметить, что к началу 30-х годов в Германии различными компаниями (Siemens, Nora, Telefunken  и т.д.) выпускалось множество моделей бытовых радиоприёмников, однако их стоимость была не по карману среднестатистическому немецкому рабочему – а именно на этот класс населения делало ставку Министерство пропаганды. В результате в том же 1933 году геббельсовское  Министерство пропаганды совместно с Объединением производителей радиовещательного  оборудования (включало более немецких 30 фирм) разрабатывает и успешно осуществляет беспрецедентную по своим масштабам программу массового производства специально разработанных моделей дешевых редиоприёмников для населения. Программа получила название “VolksEmpfänger der Nationalsozialistischen Revolution am 30.1.1933” (“Народный приёмник Национал-социалистической революции 30 января 1933 года”). Созданные в рамках этой программы приёмники назвали VE301, где буквы обозначали аббревиатуру от  слова VolksEmpfänger (“народный приёмник”), а цифра содержала зашифрованную дату прихода Гитлера к власти – 30 января. Все отличия между первыми и последующими моделями “народный приёмников” отображались в сокращениях и цифрах, последующих основной аббревиатуре VE301, например: VE 301 W, VE 301 G и т.д.

Успех программы “народного приёмника” был ошеломляющим.  По данным сайта “Радиомузей РКК”, за первые пять лет после начала программы, т.е. с 1933 по 1937 годы, в Германии было продано около 2,6 млн. приёмников серии VE 301. И хотя первые радиоприёмники из-за сходства с человеческим лицом прозвали «морда Геббельса», усилия себя оправдали: за шесть лет число радиослушателей в Германии выросло с 4 до 16 миллионов. Радиопропаганда активно используется режимом Гитлера  не только для “вербовки” сторонников внутри страны, но и для подготовки первых внешнеполитических авантюр. Так, при подготовке к плебисциту о присоединении Саарской области в январе 1935 году среди населения области было бесплатно распространено более 25 тысяч “народных радиоприёмников”, настроенных на волну немецкого радио. Активнейшую роль играло немецкое радио и в подготовке аншлюса Австрии в 1938 году, а также в идеологической подготовке нападения на Польшу, давшему начало Второй мировой войне. Представленный в коллекции “Маленьких историй” радиоприёмник (см.фото ниже) является последней разновидностью “Народного приёмника”, который был разработан в 1938 году и выпускался вплоть до конца войны.

В отличие от приёмников предыдущих серий, они были снабжены динамическим громкоговорителем (отсюда маркировка Dyn в названии), что позволило уменьшить размеры корпуса. В отличие от предыдущих моделей, приёмник был универсальным и мог работать как на источнике переменного, так и постоянного тока (аббревиатура GW). Кроме того, на приёмнике присутствовала градуированная в килогерцах шкала с указанием городов, что делало его более удобным в использовании при сохранении “рекомендованной” цены в 75 рейхсмарок.  Любопытно, что едва ли не половину стоимости приёмника составляла стоимость радиоламп к нему, вследствие чего, во избежание попыток спекулировать лампами, на них наносилось специальное серебристое покрытие с предупреждением о запрете перепродажи.

Следует отметить, что разработка модели VE301 Dyn GW велась немецкими властями с прицелом на будущую “большую войну”  – отсюда и шкала с названиями городов, делающая возможным использовать приёмник и на так называемых “присоединённых землях Рейха”.  В связи с этим данная модель  является одной из наиболее “брендированных” из всей серии “народных приёмников” – нацистская символика здесь нанесена не только на корпус, но и на динамик и даже самые мелкие радиодетали.  Лидеры Третьего рейха не сомневались в своих грядущих победах, а потому предполагалось, что, слушая победные трансляции по “народному приёмнику”,  счастливые жители империи должны не забывать, какому режиму они обязаны своим процветанием. Вся эта символика в полной мере присутствует и в радиоприёмнике из коллекции “Маленьких историй”:

Впрочем,  “большая война” пошла не совсем по тому сценарию, который предполагали себе нацистские вожди. После 1942 года, когда ход войны окончательно повернулся против Германии, производство  “народных приёмников” всех моделей сокращается почти вчетверо.  Однако вплоть до 1945 года геббельсовское  радио практически безраздельно господствовало в эфире. Дело здесь было не только в более развитой системе вещания в Третьем Рейхе (по числу радиоприёмников на душу населения Германия уступала только США), но и в том, что в самой Германии действовали жесткие законы в отношении тех, кто слушал “иностранные голоса” – за это преступление можно было запросто попасть в концлагерь. Так что германское радио не видело себе конкурентов – по крайней мере, внутри страны.  Тем чудовищней выглядело происшествие, переросшее в настоящий шпионский скандал. В самом деле – антинемецкие высказывания и критика в адрес властей звучали в немецком эфире на волнах… главного немецкого радио!

Всё началось 16 августа 1941 года, когда жители Третьего Рейха, сидящие у своих радиоприёмников, услышали что-то невероятное. В разгар выпуска новостей неизвестный голос в эфире закричал «ложь!», а после «Гитлер- убийца!». Спустя несколько часов это повторилось снова. И потом – еще. И еще. Неизвестные люди вторгались в передачи германского радио и произносили циничные комментарии и давали короткие справки. Например, сообщили, что реальные потери группы армий «Центр» в России в три раза превышают те, которые называло официальное радио ведомства Геббельса. Эта «атака в эфире» вызвала настоящий переполох в руководстве Третьего рейха. Уже на следующий день Йозеф Геббельссокрушенно писал в дневнике: «Вчера вечером в нашей немецкой радиопередаче, во время паузы, был слышен иностранный голос. Он использовал эту паузу для выступления против фюрера и против рейха, и во время передачи в коротких секундных паузах между отдельными сообщениями он делал циничные замечания по поводу передаваемых нами сообщений. До сих пор еще не удалось установить, откуда говорит этот голос, но предполагают, что он говорит через подпольный радиопередатчик. Во всех кругах, где слышали об этом происшествии, господствует большое возбуждение».

Геббельсу не было покоя. Буквально за несколько дней до этого на Берлин был совершен воздушный налет – германская столица впервые за всю историю была подвергнута бомбардировке с воздуха. Ведомство Геббельса тут же сообщило, что налет совершили английские самолеты, однако на следующий день Министерство обороны Великобритании опровергло это заявление, сказав, что их самолетов в районе Берлина в этот день не было. В то, что Берлин бомбят советские самолеты, немцам невозможно было поверить. И тут – еще более страшная атака. Русские вторглись, можно сказать, в святая святых Третьего рейха – в национальный радиоэфир.
«Атака в эфире» повторилась и на следующий день. И в течение нескольких дней массированные «вторжения» в выпуски новостей германского радио не прекращались. Министерство пропаганды Третьего рейха выпускало 12 пятнадцатиминутных выпусков новостей в сутки, и практически каждый подвергался атаке. Неизвестные голоса пародировали манеру речи Гитлера, выкрикивали антинацистские лозунги, сообщали о реальных потерях немцев на Восточном фронте. К тому времени (август 1941 года) немецкая армия понесла самые большие потери в живой силе за все два года второй мировой войны – более 150 тысяч убитыми. Эта цифра тщательно скрывалась гитлеровскими пропагандистами, но благодаря неизвестным «радиозахватчикам» она стала известна всем радиослушателям Германии. С пропагандистской, с психологической точки зрения это была настоящая катастрофа – но противопоставить этому немцы ничего не могли.
25 августа Геббельс вновь записал в своем дневнике: «Вмешательство Московской радиостанции в передачи немецкой радиостанции продолжается беспрерывно и производит постепенно крайне неприятное действие». В тот же день Геббельс собрал совещание специалистов из правительства, армии и промышленности – выработать энергичные меры борьбы. Но все напрасно. Специалисты не могли предложить никаких технических решений, кроме отключения радиоэфира на территории всего Третьего рейха. На это Геббельс пойти не мог. Один из авторов, описывавших состояние Геббельса в эти дни, сообщал, что он чрезвычайно уязвлен публичной демонстрацией технической слабости немецкой радиостанции по сравнению с советской:«Голос по радио из Москвы, вмешивающийся в наши передачи, все еще слышен…, – сокрушенно писал имперский шеф пропаганды в дневнике уже 28 августа. – Постепенно это стало публичным скандалом. Все в Германии об этом говорили, и публика постепенно начала видеть в этом нечто вроде спорта и наблюдала внимательно, сумеем ли мы опередить технику большевиков».
Однако у немцев ничего не получалось. И что самое неприятное, даже специалисты в области радиовещания не могли предположить, как русским это удаётся – вторгаться в выпуск новостей. Специалисты говорили, что для таких целей нужен чрезвычайно мощный радиопередатчик, которого у русских попросту не может быть. Немецкая разведка докладывала, что, по их данным, в приграничной полосе проводятся постоянные прочесывания лесных массивов с применением войск. На аэродроме в состоянии полной готовности стояли немецкие бомбардировщики, готовые отправиться и разнести в клочья таинственную русскую радиостанцию. Но все было безрезультатно. Вновь читаем дневник Геббельса: «По-прежнему не дает покоя Московская радиостанция, включающаяся на волну немецкой радиостанции. Во время наших передач последних известий московский диктор делает к каждому переданному известию злобный и полемический комментарий».
Ситуация явно выходила из-под контроля. Немецкая разведка сообщала, что не может обнаружить русский передатчик, который, как предполагалось, находится где-то на территории Ленинградской области. Зато советская официальная пропаганда, похоже, действовала заодно с  радио-партизанами. Вот, например, что писала газета «Правда» в августе 1941 года, как раз в дни «войны в эфире»: «Нелепость и лживость вымыслов Геббельса бьет в глаза, им не поверили ни за границей, ни в самой Германии. Министерство Геббельса ставило перед собой совершенно определенную цель — оглушить людей чудовищными вымыслами, ослабить их способность разбираться в обстановке… Ослиные уши Геббельса высовываются каждый раз, когда он начинает доказывать недоказуемое… Почитать немецкие газеты и прежде всего статьи Геббельса — так и впрямь на свете нет больших друзей правды, нежели гитлеровцы, и более страстного искателя истины, нежели урод и лжец Геббельс… Геббельс из-за своего карликового роста любит все «колоссальное» — огромные кабинеты, грандиозные диваны, картины во всю стену. Геббельс начал фабриковать колоссальную ложь… Для изображения немецкого героизма требуется посредственный журналист и четверть шнапса. Мы узнаем, что один немецкий летчик сбил триста восемьдесят английских самолетов, что возле Скутари шесть немецких солдат уничтожили сербскую дивизию и что три немецких солдата окружили советский батальон… Война против Советского Союза вдохновила Геббельса. Этот колченогий выродок с заячьей губой день и ночь врёт — на конвейере».
Геббельс был на грани срыва. Ему казалось, что голоса в эфире  – лишь часть гигантского плана Советов по противодействию его пропагандистской машине. И он ничего, совсем ничего не мог с этим поделать. И вдруг через несколько дней всё закончилось. Советский передатчик утих, так и не будучи обнаруженным немцами. Насмешливые голоса перестали терроризировать немецких дикторов. Кошмар доктора Геббельса прекратился – до 1944 года, когда немецкое радио вновь подверглось атаке со стороны “партизан прямого эфира”. Но это уже не имело того ошеломляющего эффекта, как в дни “быстрых побед” осенью 1941-го.
Как бы то ни было, загадка “партизан эфира” так и осталась неразгаданной. К концу 1941 года немцам было уже не до выяснения того, кто же стоял за этой крупнейшей идеологической диверсией на германском радио. Как ни странно, и в советской историографии этому удивительному эпизоду практически не было уделено внимания. В 1964 году советская писательница и переводчица Елена Ржевская, работавшая над расшифровкой дневников Геббельса, захваченных во время штурма Берлина, обнаружила упоминание о факте «атак в эфире». Об этом осталось несколько абзацев в ее книге «Геббельс: портрет на фоне дневника», однако исследователей эта история не заинтересовала. В летописи начального этапа Великой Отечественной войны этот незначительный эпизод заслонили другие события, случившиеся в конце августа 1941 года. 27 августа советские войска оставили Таллин, Балтийский флот под непрерывной бомбежкой и обстрелом с берега перебазировался в Кронштадт, катастрофическая ситуация складывалась в районе Киева, где советские войска оказались в немецком кольце. Кроме того, в конце августа Советский Союз объявил войну тем немцам, которые жили внутри страны. Президиум Верховного Совета СССР издал указ “О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья” (вступил в силу 30 августа 1941 года). Началась массовая депортация немецкого населения из указанных районов СССР в восточные районы страны. Кто в этой суматохе вспомнил бы «атаки в эфире» Третьего Рейха, которые, по большому счету, не нанесли немцам никакого урона, кроме морального (да еще несколько записей разгневанного Геббельса в своем дневнике)?
К слову о дневнике. В наши дни исследователи истории второй мировой войны при всём желании не могут ознакомиться с дневниками Геббельса, поскольку в России они больше не издаются. В 2011 году решением Миякинского районного суда Республики Башкортостан все труды доктора Геббельса были внесены в список экстремистских материалов, их издание в нашей стране запрещено. А значит, никто впредь не прочтет его стенаний по поводу неизвестной русской радиостанции, которые он оставил в дневнике в августе 1941 года.
Тем не менее, у истории о “партизанах эфира” еще есть шанс стать общеизвестной. Помочь этому может другая – не менее занимательная – история, связанная с деятельностью советских радистов. 29 августа 1941 года советские войска оставили Выборг. При отступлении они заложили в городе несколько десятков радиомин Ф-10. Эти уникальные для того времени фугасы, разработанные еще в середине 20-х годов взрывником-железнодорожником Владимиром Бекаури (арестован как враг народа в 1937 году и расстрелян в 1938) приводились в действие на расстоянии до 600 км по обыкновенному радио! Причем в качестве детонатора могла выступать просто передаваемая по радио речь диктора или мелодия с определённой частотой звука. Впервые боевое испытание радиоуправляемые мины прошли 12 июля 1941 года на Северном фронте – в городе Струги Красные, где при отходе советских войск были заминированы три крупных административных здания, позже занятых гитлеровцами для размещения войск. Сигнал на взрыв был послан с расстояния в 150 км. Эффект был впечатляющим: под обломками зданий погибли сотни немецких солдат и офицеров.

Город Выборг должен был стать второй крупной военной операцией отступающих советских войск по разрушению инфраструктуры оставляемых городов. Однако вступившие в город финские войска каким-то образом узнали не только о том, что город заминирован, но и разобрались в механизме взрывателя. Единственное, чего они  не знали   – это количества спрятанных в городе фугасов. И тогда финны придумали остроумный способ спасти Выборг. Чтобы заглушить сигнал, который мог быть послан для радиомин, финское радио стало транслировать в радиоэфире популярную в те годы мелодию «Сяккиярвен полька». Она была похожа по диапазону частот на советскую и к тому же практически не имела пауз. Эта полька в течение двух месяцев круглосуточно играла в оккупированном Выборге, пока специалисты не сказали – аккумуляторы радиомин точно разрядились, теперь они не смогут отреагировать на смертоносный сигнал. Впоследствии 8 снарядов из 25 были обнаружены финскими саперами, и благодаря «Сяккиярвен полька» удалось спасти достопримечательности Выборга от уничтожения. Одновременно с падением Выборга умолк и передатчик “партизан эфира”.
С учетом того, что Выборг был самой западной точкой тогдашнего СССР и находился ближе всего к Германии, можно предположить, что именно здесь размещался и передатчик, так расстраивавший доктора Геббельса. Вполне вероятно, что “партизаны эфира”  были советскими радистами, в преддверии возможной оккупации советской территории противником отрабатывавшими технику конспирации и проведения информационных диверсий в тылу врага. В пользу этой версии свидетельствует и секретный доклад НКВД Ленинградской области  от 5 августа 1941 года, в котором говорится о подготовке групп диверсантов и радистов для проведения подрывной работы в тылу врага:

“В связи с создавшейся для ряда районов Ленинградской области угрозой занятия их войсками противника разведывательным отделом Управления НКВД по Ленинградской области была развернута работа по организации в районах области разведывательной и диверсионной агентуры с задачей остаться в тылу противника в случае занятия района немецкими войсками и проведения там разведывательной и диверсионной работы.  <…> К настоящему времени по 33 районам Ленинградской области завербовано 285 агентов, они проинструктированы и им даны задания разведывательного характера.   Из этого числа осталось на территории районов, занятых противником, 62 агента.   По 16 районам области, находящимся в непосредственной близости к фронту, разведывательная агентура сведена в резидентуры. Всего по этим районам организована 41 разведывательная резидентура.   Помимо разведывательных резидентур в районах области созданы также диверсионные ячейки. Всего по 33 районам завербовано и проинструктировано 168 агентов, которым даны диверсионные задания.   Через линию финского фронта переброшена группа диверсантов в количестве 6 человек. Группа специально обучена, снабжена оружием и взрывчатыми веществами. Задачи группы в тылу противника выработаны совместно с военным командованием.   В настоящее время обучена, полностью снабжена и по согласованию с военным командованием перебрасывается группа в количестве 8 человек.  <…> В соответствии с решением бюро обкома ВКП(б) и задачами, стоявшими перед разведотделом УНКВД по Ленинградской области, Управлением НКВД по Ленинградской области были созданы в прифронтовой полосе 4 оперативные группы из работников разведотдела УНКВД по Ленинградской области.   Оперативные группы расположены по линии фронта, проходящей по территории Ленинградской области в пунктах Кингисепп, Луга, Шимск, Старая Русса.   Каждая оперативная группа имеет свой район действий по территории, занятой противником, и проводит все свои мероприятия в полном контакте с уполномоченным обкома ВКП (б) и военным командованием прифронтовой полосы, которое имеет специальные указания военного совета.   Задачами оперативных групп являются:   1. Осуществление связи с партизанскими отрядами, действующими на территории противника. Получение от них данных о боевых операциях партизанских отрядов и передача указаний обкома ВКП(б) и военного командования о направлении их деятельности.   2. Осуществление связи с подпольными организациями и передача им указаний обкома ВКП(б).   3. Получение данных о положении в занятых районах.   4. Сбор разведывательных данных военного характера.   5. Выявление предателей и провокаторов из числа оставшегося населения. Полученные разведывательные данные, касающиеся непосредственно фронта, оперативные группы передают на месте военному командованию.   Оперативные группы имеют в своем распоряжении проверенных связников, хорошо знающих местные условия, которые по заранее обусловленным паролям и отзывам устанавливают связь с командованием партизанских отрядов и нашей разведывательной агентурой и получают от них донесения <…>“.

Заметим, что к моменту падения Выборга советскому командованию уже не до деятельности собственных радиодиверсантов. 28 августа – аккурат в день последнего появления в немецких радиоприёмниках “партизан эфира”, немецкие войска занимают станцию, а на следующий день и поселок Мга на юге Ленинградской области, тем самым замкнув кольцо блокады Ленинграда. Перед советским командованием и всей страной теперь встают совершенно иные задачи.

Впрочем, история с советским передатчиком не прошла для Геббельса бесследно.  В 1942 бывший шеф управления печати министерства пропаганды Ганс Фриче был отозван с Восточного фронта, чтобы возглавить отдел радиовещания. “Радиовещание должно достичь каждого, или оно не достигнет никого”, — говорил Фриче.  Немецкое иновещание впервые заговорило на русском языке, однако это уже не могло переломить ход войны и отношения жителей оккупированных  территорий к немцам.  Другим следствием скандала стало исключительное внимание Геббельса к передачам советского радио. Это болезненное внимание, в котором  смешались и тщеславие, и страх, и тайный восторг перед пропагандистской машиной противника, привело к появлению в ставших позже знаменитыми списках лиц, подлежащих непременному аресту в случае оккупации Москвы, фамилии диктора советского радио Юрия Левитана, которого Геббельс считал своим личным врагом и за голову которого объявил награду в 200 тысяч рейхсмарок. За Левитаном началась охота. В начале августа в советский тыл была заброшена диверсионная группа с целью попасть в Москву, проникнуть в помещение московского радио и уничтожить диктора радио Левитана. Бойцы Загорского истребительного батальона и отряда народного ополчения перехватили и обезвредили диверсионную группу. После Геббельс повысил ставки, увеличив сумму награды до 250 тысяч марок. Однако захватить Левитана уже не удалось. Когда фашисты поняли, что диктора №1 не получится заполучить живым, они решили его уничтожить.
В сентябре 1941 года несколько десятков самолетов бомбили центр Москвы – и особенно район ГУМа, где, как известно, во время войны находились студии Московского радио, откуда Левитан выходил в эфир. Гитлеровские асы имели на борту бомбы от 100 до 500 кг. На московской карте были определены объекты, подлежащие уничтожению в первую очередь: Кремль, мавзолей, Большой театр, электростанции и радиокомитет. Немецким летчиком на здание, откуда вещал «главный рупор Москвы», был сброшен 200-килограммовый фугас. Но он не взорвался. Эта бомба была предназначена именно Юрию Левитану. Когда бомба упала во двор Радиокомитета, в эфире на целых полчаса наступила тишина (следует отметить, что во время войны практически все дикторы работали в прямом эфире). На следующий день геббельсовские радиостанции ликовали – «Большевистский радиоцентр разрушен! Левитан убит!”. Уже на следующий день Левитан снова вернулся в эфир.
Впрочем, все последующие события – уже совсем другая история, история информационной войны двух стран. Заметим лишь, что техническая возможность напрямую вмешиваться в программы геббельсовского радио появилась в СССР лишь в 1943 году – после создания видным советским радиоинженером Александром Минцем крупнейшей в СССР радиостанции под Самарой. Антенна станции представляла собой сложную сеть, подвешенную на мачтах 200 метров высотой. Напряжение на концах антенны при работе станции доходило до 55 тысяч вольт. Благодаря этой антенне впервые в истории радиотехники удалось осуществить направленную радиопередачу на длинных волнах. В том числе и появилась техническая возможность совершать «атаки в эфире» геббельсовского радио.
Противопоставить этому вторжению в эфире немцам снова было нечего. Они прекращали трансляцию, ожидая, когда русские перестанут «лупить» их эфир направленными радиопередачами. Есть упоминания о том, что особенно активная атака была предпринята 29 октября 1944 года, в день рождения Геббельса. В статье, посвященной академику Минцу, говорится, как в 1944 году, когда фронт приблизился к границам Германии, нашим специалистам удалось фактически парализовать геббельсовское вещание: «Разработанный Минцем метод синхронного вещания на используемых в Германии частотах позволил вторгаться в передачи Немецкого радио. Иногда в немецкие передачи врезались специально подготовленные вставки, где артисты произносили речи голосами Гитлера и Геббельса, звучала бравурная музыка, которую нельзя было отличить от оригинальной. Естественно, в такие моменты трансляции прерывались, что явно дискредитировало всю непобедимую политику Рейха».

Остаётся добавить, что в советской историографии эти эпизоды Великой отечественной войны не получили должного освещения. Академик Александр Минц также не получил всенародной славы, которой заслуживал. О его участии в Великой Отечественной войне энциклопедия говорит предельно скупо: «В годы Великой Отечественной войны Минц внес новый крупный вклад в дело развития советской радиотехники: под его руководством была построена крупнейшая в мире радиовещательная станция. При сооружении этой радиостанции была применена разработанная Минцем система генераторно-модуляторных блоков, представляющая собой дальнейшее развитие его блоковой системы построения радиопередатчика». Очень понятно, не правда ли?
Уже после войны, в 1946 году, Александр Минц получил за эту работу высокую награду – Сталинскую премию первой степени. Можно сказать, что косвенно это единственная известная нам награда, которой были отмечены «атаки» на геббельсовский радиоэфир, оставшиеся одним из незаметных эпизодов Великой Отечественной войны.
А история “эфирных партизан” августа 1941 года продолжает оставаться одной из тайн Великой отечественной войны.