На языке врага…

Эти невзрачные, выцветшие, обветшавшие от времени, местами даже обгорелые листочки бумаги состояли на вооружении Красной Армии с первого дня  Великой Отечественной войны. Да-да, агитационные листовки были настоящим оружием в борьбе с врагом – причем оружием массового воздействия, пусть и психологического. И хотя далеко не все они по своему смыслу попадали безошибочно в цель и достигали желаемого деморализующего эффекта, но, безусловно, каждая такая агитка приближала окончание самой разрушительной и кровавой в истории человечества войны. На этих листовках вы не найдете ни красочного оформления, ни затейливого шрифта, ни радующих глаз картинок. Чаще всего отпечатаны они наспех, небрежно, со следами размазанной типографской краски. Но эта печатная продукция и не должна были нравиться. У нее была совсем другая задача. Листовки били врага не формой, а содержанием – каждым точным словом и призывом доносили до сердца и разума немецкого солдата важную информацию, убеждали его прекратить сопротивление, сдать оружие, остановить войну. А потому подходили к составлению агитационного материала в СССР очень серьезно и обстоятельно. Благо, определенный опыт ведения пропагандистской борьбы к середине 1941 года в стране уже был накоплен. Конечно, не столь богатый, как в Министерстве народного просвещения и пропаганды Геббельса, но всё же.

ОТ СИОНИСТА ДО ПОЛИТРУКА

Сразу подчеркнем, что в нашей истории мы поведем речь только об агитационных листовках и намеренно, в силу широты исследуемого предмета, упустим иные формы воздействия на противника – радиовещание, газеты, плакаты, звуковые установки и прочее. Мы также не станем заглядывать вглубь веков и рассказывать о тех формах и методах пропаганды, которые использовались в России до 1917 года (о пропаганде периода Первой Мировой войны читайте в истории «Играли мальчики в войну»). Большевики, как известно, отринули «проклятое» царское наследие и его «буржуазные пережитки», попытались изобрести и внедрить в государстве победившей пролетарской диктатуры все своё, в том числе и методы агитационной войны. Заниматься этой важной работой могли только грамотные и проверенные политработники. Но таковые в молодой Стране Советов нашлись не сразу.

Только 15 мая 1919 года, т.е. спустя полтора года после победы Октября, в стране было создано Политическое Управление Реввоенсовета (напомним, согласно постановлению от 2 сентября 1918 года, Советская Республика все еще оставалась военным лагерем – отсюда и руководящий орган РВСР). После образования в декабре 1922 года СССР власти, наконец, начали постепенно переводить измученную гражданской войной страну на мирные рельсы. Это отразилось и в реорганизации главного военного ведомства: вместо Полевого штаба РВСР в стране появился Единый Штаб РККА. Соответственно, и политуправление теперь оказалось подчинено руководству Рабоче-Крестьянской Красной Армии (о нелегком процессе создания РККА и первых годах ее существования читайте в истории «Неудобная дата»). Причем функции у политуправления РККА были самые обширные — руководство всей политико-просветительной работой не только в партии, но и в государстве.

Еще через десять с небольшим лет, в 1935 году, это ведомство получило приставку «главное» и стало называться Главным Политическим Управлением РККА — тем самым ГПУ, аббревиатура которого наводила ужас не только на противников советской власти, но и на простых обывателей.  У руля этого ставшего теперь карательным органа стоял бывший бомбардир царской армии, а до этого — член сионистского кружка «Паолей Сион» и бывший одесский учитель Лев Захарович Мехлис, которого позже назовут «цепным псом» Сталина и «инквизитором» Красной Армии. Это он, совмещая в одном лице должности главы ГлавПУ РККА, главреда газеты «Правда» и завотделом печати и издательств ЦК ВКП (б), развернул невиданную кампанию по дискредитации высшего командного и политического состава страны. Во многом в результате именно его действий в СССР в 30-е годы было уничтожено практически все высшее и среднее звено РККА. Причем Мехлис не только «содействовал» органам госбезопасности, но и сам проявлял инициативу, требуя все новых арестов «заговорщиков», лично выносил карательные приговоры в отношении подчиненных. Тем не менее, этот человек, похоже, полностью устраивал Сталина на посту главного политического просветителя Страны Советов. Именно он и возглавил пропагандистский фронт начавшейся Второй Мировой войны.

Разумеется, вел агитационную борьбу Мехлис не в одиночку, а с военно-политическими экспертами. Как правило, большинство из них были выпускниками (адъюнктами) Военно-политической Академии им. В.И.Ленина (ныне Военный университет Минобороны РФ), которая была основана большевиками еще в 1919 году. Помимо подготовки военно-политических работников для Красной Армии и Флота, на этот вуз была возложена дополнительная идеологическая задача – отработка методов ведения агитационной войны с потенциальным  противником. За период с 1920-го по 1941 годы академия подготовила и направила в войска более 5000 политработников. Для оттачивания пропагандистских навыков у них была масса возможностей — взять хотя бы идеологическую обработку войск Врангеля или тех же белочехов с белополяками на закате Гражданской войны. Листовки и прочую агитационную печатную продукцию в ту пору поставлял, в основном, революционный Петроград. Так, например, в расположение войск Юденича в решающий момент лазутчиками было заброшено свыше 4 миллионов деморализующих агиток. Советские пропагандисты тогда делали акцент на успехах и достижениях новой власти, а бедность, голод и разруху списывали на происки недобитых капиталистов и белогвардейцев. Однако опыт большевистской пропаганды по защите советской власти был достаточно специфичен — воздействие осуществлялось на людей, погруженных в тот же социальный контекст, в котором находились и сами агитаторы. Это во многом облегчало работу последних (хотя бы потому, что не нужно было привлекать переводчиков).

ПЕРВАЯ СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ ЛИСТОВКА БЫЛА ВЫПУЩЕНА НА ЯПОНСКОМ ЯЗЫКЕ

Первый агитационный опыт с иностранным противником был обретен советскими адъюнктами в 1938-39 годах — во время боевых действий с японцами в районе озера Хасан и у реки Халхин-Гол. В наследство от Гражданской войны пропагандистам достался агитпоезд 1-й отдельной Краснознаменной армии, в типографии которого имелись комплекты японского, китайского и корейского шрифтов. Тогда под руководством замначальника Военно-политической Академии Михаила Бурцева политорганы РККА начали выпуск агитационных листовок, нацеленных на деморализацию восточного противника.

Содержание листовок убеждало японских вояк в том, что внешняя политика Токио носит захватнический характер, а их, простых солдат, подлые милитаристы используют в качестве «пушечного мяса». В одной из агиток было опубликовано такое обращение: «Японские солдаты! Что вам дает и даст завоевание новых земель и порабощение чужих народов? Сотни тысяч ваших солдат, дравшихся в Китае, стали калеками. С протянутой рукой, как нищие, ходят они по улицам городов и сел. Они голодают, спят на улицах, мрут как мухи. Они никому не нужны, им никто не помогает. Всех вас ждет такая же участь. Война нужна только генералам и богачам. Они богатеют на этой войне. Солдаты, бросайте оружие, уходите с фронта!» 

По мере того, как преимущество советских войск становилось все более очевидным, менялась и тональность наших листовок. От уговоров и советов агитаторы постепенно переходили к предупреждениям, запугиванию и приказам: «Японские солдаты! Вы окружены монголо-советскими войсками. Вы сидите в окопах без воды. Ваши склады с продовольствием, горючим и боеприпасами взорваны, а артиллерия раздавлена советско-монгольскими танками. В воздухе господствует советско-монгольская авиация. Если вы хотите сохранить свою жизнь, сдавайтесь немедленно. Часть полковника Экки пыталась оказать сопротивление и 23 августа была уничтожена полностью. Вас постигнет та же участь, если вы не сдадитесь».

Агитационная кампания, проведенная на Дальнем Востоке, в целом была удовлетворительно оценена советским военным командованием. Однако приходится признать, что ни о какой оперативности нашей пропаганды говорить в ту пору не приходилось. Нередко листовки составлялись так долго, что их содержание успевало безнадежно устареть к моменту заброски в стан противника. Да и эффективность агитационной борьбы была почти нулевой. Как отмечают эксперты, из 60 тысяч японских солдат, воюющих против Советов у реки Халхин-Гол, пленить удалось всего 90 человек, причем только четверо из них сдались добровольно под воздействием пропаганды. Наши агитаторы так и не сумели найти хоть сколько-нибудь убедительные аргументы для того, чтобы «самураи» решили обратить свое оружие вспять. Согласитесь, такой результат нельзя назвать удовлетворительным даже с натяжкой. Справедливости ради отметим, что на менее сильных духом маньчжуров пугающие советские листовки воздействовали куда более эффективно.

ПОНАЧАЛУ СОВЕТСКИЕ АГИТАТОРЫ ВЗЫВАЛИ К КЛАССОВОМУ ЧУВСТВУ ВРАГА

Не вполне подготовленными отечественные пропагандисты подошли и к Советско-Финской войне 1939-1940 годов. Однако даже им было ясно, что финнов во главе с бароном Карлом Маннергеймом простыми угрозами не деморализовать (подробнее о Советско-Финской войне и ее героях читайте в истории «Неспокойные соседи»).

Решено было сместить смысловые акценты: убедить финнов в том, что Советский Союз не враг, а друг, который стремится установить добрососедские отношения с Финляндией. «Ваша родина получила независимость и самостоятельность в результате Великой Октябрьской революции и победы Советской власти в России. За эту независимость вместе с финским народом боролись русские большевики. Советское правительство никогда не покушалось на независимость Финляндии. Советский Союз желает мира и дружбы с финским народом. Так давайте же прекратим кровопролитие и протянем друг другу руки как труженики труженикам! Давайте прекратим кровопролитие и побратаемся друг с другом», — говорилось в одной из листовок 1940 года.

Надо сказать, что персонифицированное обращение наших агитаторов к финским «труженикам» было малоэффективным. Европе вообще было чуждо контрастное классовое деление на рабочих и капиталистов, прописанное в советских учебниках. А потому попытка уговорить финских солдат сдать оружие, взывая к их пролетарской совести и сознательности, была, по меньшей мере, наивной. Агиткампания на финском фронте провалилась, ее просчеты были очевидны. Однако работу над ошибками советским пропагандистам проводить было некогда – с тем же классовым подходом они подойдут и ко Второй Мировой войне.

Впрочем, определенные перемены организационного характера после Советско-Финской кампании все же произошли. 12 октября 1940 года в Главном Политическом Управлении РККА выделился специализированный отдел пропаганды среди войск возможного противника в целях подрыва его морально-боевого духа, склонения к разрыву с преступным правящим режимом, сдаче в плен и капитуляции. Этот отдел с кодовым названием «седьмой» (численностью 9 военнослужащих и 3 вольнонаемных) возглавил уже упомянутый нами Михаил Иванович Бурцев, набивший руку на японских листовках. Вот как сам он описывает первый день войны в своей книге воспоминаний «Прозрение»: «Меня вызвали к начальнику ГУПП РККА. В приемной я встретил полковника П.Ф.Копылова, начальника Воениздата. Вместе нас пригласили в кабинет, где находился Л.З.Мехлис. Речь шла о том, чтобы перевести заявление Советского правительства на немецкий, румынский, финский и польский языки, отпечатать его массовым тиражом и распространить в виде листовок над территорией вражеских государств. Мне было поручено обеспечить точный перевод заявления и взять под наблюдение не только выпуск, но и распространение листовок средствами авиации. Выпуск же листовок возлагался на Воениздат. Всю эту работу надо было завершить к утру. Мехлис подчеркнул, что изданию и распространению заявления придается большое политическое значение.
— Каким тиражом печатать листовки? — спросил Копылов.
— Три миллиона.
— Наша типография в столь короткий срок такой тираж не даст! — доложил Копылов.
— А какая же даст?
— Только комбинат «Правды».
— Там и печатайте! Договоритесь с ними…
— У нас нет иностранного шрифта…
— Набирайте в типографии Иноиздата «Искра революции»!

Стоит ли уточнять, что типография Иноиздата (так сокращенно называли Издательство Иностранная литература) справилась с возложенной на нее задачей. Её возможности и мощности (здесь набирали и печатали тексты на 60-ти иностранных языках) были задействованы по-максимуму на протяжении всей войны. Да и другие упомянутые в воспоминаниях М.Бурцева типографии, как и сотни других, в течение четырех лет работали практически круглосуточно. Для того, чтобы они справлялись с гигантской нагрузкой, были существенно сокращены тираж и периодичность отраслевых изданий.

В СРЕДНЕМ НА ОДНОГО НЕМЕЦКОГО СОЛДАТА ПЕЧАТАЛОСЬ 35-40 ЛИСТОВОК

Однако листовки мало было напечатать. Их надо было доставить противнику. Причем оперативно. В начале войны агитационные листовки и прочие печатные материалы чаще всего забрасывались в стан врага силами авиации — более 80% материалов на иностранных языках распространили летчики. Только авиацией Западного фронта в летние месяцы 1941 года было сброшено около 50 миллионов листовок. Иначе говоря, на каждого немецкого солдата группы армий «Центр» приходилось по 35-40 экземпляров. Кроме того, для этих целей привлекались специальные артиллерийские средства, а также разведгруппы и партизанские отряды. О масштабах пропаганды на войска противника свидетельствует и такая цифра: за военные месяцы 1941 года командованием и политорганами Красной Армии было распространено среди войск противника 668 миллионов экземпляров различных пропагандистских материалов.

24 июня 1941 года в СССР было создано Совинформбюро, в задачи которого входило краткое изложение военно-оперативных сводок, информирование населения о событиях на фронте. Фраза Левитана «От Советского Информбюро» во время войны словно магнитом притягивала людей к радиоприемникам.

А днём позже — 25 июня 1941 года — Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о создании Советского бюро военно-политической пропаганды. Его главная задача была определена ёмко и лаконично: «Добиваться разложения и деморализации армии и тыла врага».  В состав вновь созданного бюро вошли Л.З.Мехлис, Д.З.Мануильский, В.С.Кружков, П.Г.Пальгунов, С.А.Лозовский и М.Б.Митин. Бюро было наделено правом координировать деятельность всех советских органов внешнеполитической пропаганды — Совинформбюро, ТАСС, Радиокомитета СССР, государственных издательств и типографий. Уже знакомый нам «Седьмой отдел», возглавляемый М.Бурцевым, был увеличен до 30 человек и стал рабочим органом нового бюро.

Уже на первом заседании бюро член Коминтерна Дмитрий Мануильский озвучил основные направления пропагандистской работы СССР на военный период. Прежде всего, ставилась задача развенчать созданный немецкой пропагандой миф о том, что советская власть представляет реальную опасность для Германии и ее народа. Во-вторых, предстояло переубедить немцев в том, что им необходимо завоевание «жизненного пространства» на Востоке. В-третьих, нужно было посеять сомнения относительно всесильности Вермахта и его способности «в считанные дни» завершить Восточный поход — для этого решено было неустанно рассказывать врагу о боевой мощи Красной Армии и её успехах. В-четвертых, делалась ставка на революционную сознательность немецкого пролетариата, который, по мнению советских пропагандистов, «не мог забыть многолетней дружбы с советским народом».

Сегодня совершенно очевидно, что по крайней мере последнее направление — пытаться сыграть на классовых чувствах немецких солдат — было, что называется, слабым звеном советской пропаганды. Да и лозунгом о превосходстве РККА над Вермахтом в то время, как наши войска терпели одно поражение за другим и продолжали отступать, вряд ли можно было уговорить сдаться хоть одного фашиста. Мало того, советской пропаганде начала войны явно не хватало анализа той поистине огромной работы, которую уже провел и продолжал проводить в войсках Вермахта Рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс. Известно, что 19 июня 1941 года в Берлине по заказу Имперского Министерства народного просвещения и пропаганды было отпечатано около миллиона брошюр, которые раздали солдатам Вермахта. В ней подробно и аргументированно разъяснялись «благородные» цели предстоящей кампании, ее специфика, описывались способы ведения борьбы с большевистской Россией.

Мало того, в походном ранце каждого немецкого солдата в 1941 году лежал русско-украинско-немецкий разговорник, из содержания которого следовало, что Восточный поход  немцев мало чем отличается от мирной и познавательной прогулки. Никаких пресловутых «Матка, курка, яйки», никаких партизан или допросов. Наиболее яркой фразой из разговорника, которую предстояло выучить немецким «освободителям» в  России, можно считать «Женщина, кого бы я мог попросить постирать мне воротничок?»

ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА

Так что сам термин  «классовая борьба» для большинства немецких рабочих уже ничего не говорил, к тому же многие из тех, кто некогда сочувствовал коммунистам, к началу войны уже благополучно перекочевали в НСДАП. Как бы то ни было, из 30 призывов к немецким захватчикам, подготовленных 7-м отделом в конце июня 1941 года, были одобрены 10, содержащих лаконичные и ёмкие формулировки. Эти лозунги противопоставляли немецкий народ гитлеровской клике, призывали его к совместной борьбе против фашизма, провозглашали дружбу между СССР и Германией, убеждали солдат в вероломстве фюрера.

Кстати, с переводом на немецкий язык слова «вероломный» (оно очень часто использовалось в военные годы: вероломное нападение, вероломные планы Гитлера и т.д.) изначально возникли трудности. Переводчикам долго не удавалось подобрать точный немецкий аналог. Ситуацию спасла редактор Издательства иностранной литературы Фрида Рубинер (уроженка Литвы, старейший член Компартии Германии, эмигрировавшая в СССР, где занималась переводами марксистско-ленинской литературы). Так вот благодаря Фриде Абрамовне в советских агитках, обращенных к немцам, появилось слово «wortbrüchig», позже вошедшее во все русско-немецкие словари. Для самой Фриды Рубинер работа над листовками не прошла бесследно — в этом же 1941 году она возглавила специально созданный при Бюро военно-политической пропаганды отдел по переподготовке немецких военнопленных, где и работала до конца войны.

На базе утвержденных лозунгов 27 июня была составлена первая советская листовка «К немецким солдатам!», обличавшая бесчеловечность фашизма. Другая агитка была обращена «Ко всем честным мужчинам и женщинам Германии». Обе они апеллировали исключительно к совести немцев. Вот лишь некоторые из агитационных лозунгов первых дней войны:
«Немецкие солдаты! Долой развязанную Гитлером грабительскую войну! Да здравствует дружба между немецким и русским народами!»
«Немецкие солдаты! Советская Россия не посягала и не посягает на независимость и целостность Германии. Подумайте, ради чего вы проливаете свою кровь?»
«Немецкие солдаты! Запомните: уничтожение кровавого господства Гитлера и его приспешников — единственный путь к миру!»
«Немецкие солдаты! В мужественной борьбе против гитлеровского режима вас ожидает победа! Русский народ вам поможет. Свергайте Гитлера! Спасайте Германию!»

Советские пропагандисты не сразу поняли, что призыв «свергать режим Гитлера» на тот момент шел вразрез настроениям и взглядам немецких вояк, опьяненных триумфальным шествием по Европе и дальнейшим стремительным продвижением на Восток. Их все устраивало – не только вседозволенность и богатый паек, но и осознание того, что на войну их благословил сам фюрер, суливший им почести и участки на завоеванных землях. Многим представителям Вермахта вполне импонировала роль поработителей, а потому они охотно вжились в неё. Но советские агитки лета 1941 года продолжали «уговаривать» немецких солдат «очнуться» и начать бороться «за правое дело»: «Вы воюете за неправое дело, обреченное на гибель. Но немецкий народ хочет жить! Он может воспрепятствовать катастрофе, освободив родину от одержимой военным безумием гитлеровской клики. Только свержение Гитлера спасет немецкий народ! Долой гитлеровскую империалистическую захватническую войну! Поверните оружие против ваших действительных врагов, против нацистов, преступных виновников войны! Боритесь за свободную Германию!».

Найти  убедительные и доходчивые аргументы, которые заставили бы немецких солдат прекратить кровавую бойню, было очень трудно. Лозунги по типу «Стой! Здесь страна рабочих и крестьян» были для нацистов пустым звуком, ведь они воспринимали самих себя не как представителей какого-то класса, а как людей высшей арийской расы. Что же касается военнослужащих Вермахта, не разделявших нацистскую идеологию, то им трудно было поверить мирным заверениям СССР — вчерашнего союзника Рейха в разделе Польши. Бывали, конечно, и исключения. Так, газета «Красная звезда» от 30 июля 1941 года сообщала о солдате 191-го артполка Вольфганге Шарте, который добровольно сдался в плен со словами: «Я читал советские листовки и решил, что нельзя стрелять в своих братьев — русских рабочих. Поэтому я перешел на сторону Красной Армии». Но всё же в подавляющем большинстве немецкие солдаты не задавались вопросом классовой солидарности. И как бы такое положение вещей ни противоречило основам классовой теории, советским пропагандистам пришлось это учесть: если в 1941 году на классовые принципы опиралось более 60% советских пропагандистских материалов, то в 1943 году таковых было уже менее 35%.

В 1941 ГОДУ ЛИСТОВКИ ПРИЗЫВАЛИ НЕМЦЕВ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К РККА

Примечательно, что на первых советских листовках еще отсутствовал обязательный в последующем «пропуск» для сдачи в плен. Другими словами, в первые месяцы войны СССР призывал немцев не сдавать оружие, а повернуть его против Гитлера. Первые партии наших агиток заканчивались словами «Переходите к нам!» (Kommt zu uns) — мы звали врага не в плен, а присоединиться к Красной Армии. Одна из таких листовок, отпечатанная в середине июля 1941 года, представлена в коллекции.

На ее лицевой стороне размещена трагическая картинка – убитая горем фрау, прижимающая к груди плачущего малыша. В нижней части рисунка изображен убитый в бою мужчина в форме Вермахта – очевидно, муж и отец. Коллаж предваряет обращение к немецким солдатам – в данном случае оформленное в виде риторических вопросов:
Как долго вы еще будете игральной костью (пушечным мясом) на полях русских сражений?

Как долго еще будут ужасы в жизни ваших родных?

Ваши семьи просят остановить страшную войну!

На обратной стороне листовки опубликовано письмо, написанное Урсулой Бергман своему мужу ефрейтору Вильгельму 12 июля 1941 года (для достоверности в листовке указан номер его полевой почты, но вполне возможно, этот персонаж вымышленный, хотя в дальнейшем советские пропагандисты будут регулярно публиковать в своих листовках и газетах отрывки из реальных писем плененных и убитых немецких солдат и их родственников). В своем письме Урсула (послание подписано «Твоя Урсельхен») сообщает о том, что дома ее окружают тишина и спокойствие, однако ею овладевает ужас всякий раз, когда она представляет, что рядом с ее мужем рвутся снаряды. Фрау Бергман также пишет, что ее знакомые уже получают с фронта тревожные письма от солдат, и она со страхом думает о том, что может случиться с ее любимым Вильгельмом. Послание полно надежды на то, что ефрейтор Бергман скоро вернется домой. Однако эти надежды напрасны: под письмом опубликовано сообщение о том, что супруг фрау Бергман пал на восточном фронте. Ну и в заключении, собственно, само обращение: «Немецкий солдат, если ты не хочешь повторить судьбу Вильгельма Бергмана, то бери этот пропуск и переходи на сторону Красной Армии». Единственная фраза на листовке, отпечатанная на русском языке – «Пропуск через фронт» — предназначалась, конечно, для советских солдат, чтобы те наверняка знали, что перед ними не представляющий опасности перебежчик.

НА ЯЗЫКЕ ВРАГА

Несмотря на то, что прямой связи между числом сдающихся в плен немецких солдат и количеством выпущенных листовок выявлено не было (хотя многие партийные функционеры очень рассчитывали на это), тем не менее, высокая  степень влияния печатного слова на противника становилась всё более очевидной. Уже в июне 1941 года типографии 7-го отдела Главного Политуправления РККА издавали 18 газет на иностранных языках, в том числе 10 — на немецком. Наиболее значимой и информативной из них считалась газета «Front Illustrierte» (полное название «Front Illustrierte fur den Deutschen Soldaten» — Фронтовые иллюстрации/зарисовки для немецких солдат), выпускавшаяся тиражом 200 тысяч экземпляров. Несколько номеров этой газеты хранятся в коллекции «Маленьких историй» (смотрите заметку «Газета для врага»). К августу 1941 года политработники выпустили уже 67 видов агитационных листовок общим тиражом 90 миллионов экземпляров. «Рождались листовки, без преувеличения, в творческих муках. Ведь каждая из них должна была своим содержанием затронуть и умы, и сердца обманутых людей. Тут не менее важны внешний вид, художественное и полиграфическое оформление: цвет, шрифт, набор, иллюстрация — все это приковывало внимание вражеского солдата, вызывало у него желание поднять листовку, а подняв — прочитать ее. Труднее всего, пожалуй, выбрать тему листовки, разработать животрепещущие для немецких солдат проблемы и вопросы. Изложение же их было по возможности кратким, но выразительным и предельно доказательным. Наконец, призывы к действиям — приемлемые и доступные для выполнения. Короче говоря, в листовку вкладывался большой труд. Ее надо было не только написать, но и оформить, отпечатать, распространить в войсках противника. И все это в самые короткие сроки, чтобы листовка не потеряла своей актуальности, злободневности, действенности…», — вспоминал Михаил Бурцев.

Окончательно важнейшая роль фронтовых листовок как оружия пропаганды была «узаконена» приказом Наркомата обороны от 2 октября 1941 года, в котором, в частности, говорилось: «Печать, издаваемая на языке противника, является главной и самой распространенной формой нашей политической пропаганды и агитации в армии и в тылу противника». Отныне листовки рождаются не по вдохновению их авторов, а в процессе тщательного изучения ситуации на фронте, анализа психологического состояния войск и населения противника. На составление агитки автору давались сутки, максимум – двое. Готовый текст обсуждался на бюро и неоднократно перерабатывался уже коллективно. Для художественного оформления листовок в 7-м отделе была сформирована группа художников, в которую вошли такие талантливые мастера как Б.Ефимов, Н.Жуков, братья Е. и Ф. Новицкие, художник-ретушер А.Сицко, привлекались даже Кукрыниксы (М.Куприянов, П.Крылов и Н.Соколов). Возглавлял группу Г.Писманник. Этот творческий коллектив оформил несколько тысяч иллюстрированных листовок и сотни номеров газет. Ему же предстояло воплотить в рисунке новый образ врага — карикатурный кайзер Вильгельм, активно используемый в русском лубке в период Первой Мировой войны, для этого уже не годился. Зато более чем специфическая внешность Адольфа Гитлера открывала массу возможностей для фантазии наших художников. Его образ не только выставлялся на посмешище, но и был объектом фанатичной ненависти.

НЕМЕЦКИЕ ЛИСТОВКИ БЫЛИ ПРИГОДНЫ  ДЛЯ… КУРЕНИЯ

К осени 1941 года, помимо Главного политического управления, выпуском агиток занимались 7-е отделы фронтов, армий, корпусов и дивизий. В частности, известны листовки Ленинградского, Волховского, Северо-Западного, Карельского, Прибалтийского, Украинского и других фронтов. Основная масса печатной продукции присылалась из центра уже в готовом виде, но нередко в воинские части отправляли только матричные клише, с которых уже шло тиражирование листовок. Каждый фронт имел довольно основательную типографскую базу, расположенную, например, в железнодорожном вагоне. Армейские 7-е отделы имели походные типографии, размещаемые в автофургоне. Дивизионный уровень печатных установок был еще проще и, как правило, состоял из одного наборного станка и нескольких печатных машинок.

Оперативные агитки – те, в которых упор делался на реальное положение дел на фронте — набирались непосредственно в армейских частях. Ведь листовка, построенная на конкретных примерах и фактах, обращенная к бойцам определенной части, была намного убедительнее, чем абстрактная агитка, адресуемая всем немецким солдатам сразу. В коллекции «Маленьких историй» представлена листовка, обращенная бойцам 168-й пехотной дивизии Вермахта (входила в 6-ю армию под руководством генерал-фельдмаршала Вальтера Рейхенау). Эта агитка серии G под номером 243122 отпечатана на серо-голубой бумаге осенью 1941 года. К слову, для выпуска листовок нередко использовалась именно цветная бумага. Эксперты объясняют это решение несколькими возможными причинами. Во-первых, белая бумага в войну была большим дефицитом и использовалась для более насущных внутренних нужд. Во-вторых, цветные агитки быстрее бросались в глаза. В-третьих, из фиолетовой или розовой листовки немец вряд ли смастерил бы самокрутку и выкурил ее, а скорее оставил при себе – мало ли чем пропитана эта бумага. Впрочем, последний аргумент кажется самым спорным – табаком Вермахт снабжали исправно, во всяком случае, лучше, чем красноармейцев. Зная об этой проблеме, Геббельс распорядился печатать немецкие пропагандистские листовки для советских солдат на курительной бумаге. В процессе набивания ее табаком нашим бойцам невольно приходилось знакомиться с содержанием агитки. Цель достигнута – информация доведена до адресата.

Но вернемся к нашему раритету. Обратите внимание на небольшие разводы и потеки краски в некоторых местах. Они заметны почти на всех фронтовых агитках. Объясняется это просто — типографское оборудование, особенно полевое, в силу чрезвычайной загруженности далеко не всегда успевали почистить до выпуска следующего тиража. Отсюда и следы. Листовка G 243122 относится к числу оперативных, поскольку в ней идет речь о конкретных событиях, произошедших на Южном фронте в конце лета 1941 года – а именно, о поражении пехотного полка 168-й вермахтовской дивизии у деревни Лески Белгородской области и дальнейшем окружении уцелевших частей под Волобуевкой. «Солдаты! Вы окружены! Сдавайтесь! В Волобуевке нашли свои могилы сотни ваших товарищей! Помощи ждать неоткуда! Советское командование гарантирует вам жизнь, теплый кров, обильное питание, возможность переписки с родными. Выбирайте – жизнь в плену или смерть в окружении», — говорится в листовке. На обороте листовки мы видим нечеткий черно-белый снимок, на котором трое заключенных изучают свежую прессу. К сожалению, плохое качество печати не позволяет рассмотреть, что за форма надета на пленных. Подпись к снимку гласит: «Смотрите на эту картинку: здесь запечатлены заключенные лагеря №99. В свое свободное время они читают газеты и пишут письма на родину». 

Как нам удалось выяснить, Спасский лагерь №99 для военнопленных и интернированных располагался с июля 1941-го по 1950 год в Центральном Казахстане, в 45 километрах от Караганды. Через него прошло более 66 тысяч пленных, в том числе около 30 тысяч немцев. В 1941 году в этом лагере ожидали своей участи около 500 пленных немцев, так что снимок, действительно, мог быть сделан в Спасслаге. Однако не вызывает сомнений, что это фото постановочное – содержание пленных в советских лагерях было, безусловно, намного гуманнее, чем в нацистских, но свежие газеты зекам, конечно, никто не приносил – максимум, пропагандистскую литературу. Но ведь суть агитационной листовки не в том, чтобы дать немецкому солдату правдивую информацию, а в том, чтобы привлечь его внимание, заставить задуматься на примере зрительных образов и подтолкнуть к действиям в нужном для пропагандиста направлении.

К сожалению, под Волобуевкой в боях со 168-й дивизией Вермахта погибло немало советских солдат. Вот как вспоминает об этом ветеран В.Н. Рябчуков: «За села Волобуевка и Лески шли кровопролитные бои, т.к. фашисты в этом районе заняли оборону. Полки дивизии несли тяжелые потери, и захоронение убитых происходило в Шахово, на площади, рядом со школой, в братской могиле. Там же похоронен командир полка п/п-к Кокарь А.Ю.» Окончательно Волобуевку и окрестные села нашим войскам удалось освободить от немецких захватчиков лишь в июле 1943 года. И только осенью местное население стало возвращаться в белгородские деревни из эвакуации.

Примечательно, что на представленной листовке, несмотря на многочисленные призывы сдаваться, отсутствует сам «пропуск» для желающих присоединиться к заключенным лагеря №99. Только в самом низу на обороте мы видим единственное упоминание об этом: «Эта листовка служит пропуском при переходе на сторону Красной Армии». Интересно, как об этом должны были узнать советские солдаты, встретившие немцев, которые решили сдаться и несли впереди себя этот серый клочок бумаги – ведь на нем нет ни слова на русском языке! Не исключено, что эту промашку второпях допустили сотрудники какой-нибудь дивизионной типографии.

НЕМЕЦКИЕ СОЛДАТЫ НЕ ПОНИМАЛИ, ПОЧЕМУ РУССКИЕ НАЗЫВАЛИ ИХ «ФАШИСТАМИ»

Впрочем, случались и другие просчеты. В самом начале войны наши пропагандисты выпустили безномерную агитационную листовку (она также представлена в нашей коллекции артефактов) с таким лозунгом: «Немецкий солдат! Смотри, кто виновен в этой войне. Долой Гитлера и его фашистскую орду!».

Казалось бы, все логично — на картинке раненый немецкий солдат, стоя у горы трупов своих погибших товарищей указует на виновника кровопролитной бойни, которая унесла жизни миллионов людей. Однако немцы, как известно, называли себя национал-социалистами, а фашистами считали сторонников Муссолини в Италии (fascismo, от итальянского fascio – пучок, объединение). В СССР словосочетания «национал-социализм» предпочитали избегать, не желая бросать тень на слово «социализм», поэтому еще со времен гражданской войны в Испании все диктаторские режимы мы называли «фашистскими», не задумываясь над смыслом этого слова. Поэтому, попав в плен или читая тексты пропагандистских листовок, немцы искренне недоумевали, почему их называют «фашистами» — как итальянцев. Казалось бы, мелочь, нюанс — но не для пропагандиста, который в этом случае просто халатно перевел кучу бумаги. Впрочем, сам рисунок довольно запоминающийся. Особый колорит ему придают красные детали — капли крови, в том числе и на руках чубатого фюрера, которого буквально перекосило от злости. Безусловно, это одна из самых ранних советских листовок — на ней нет ни номера, ни упоминания о пропуске, ни слова по-русски. В агитке проклинаются немецкие капиталисты, обрекшие на гибель простых жителей Германии, т.е. снова разыгрывается «классовая карта».

НЕПРОИЗНОСИМОЕ СЛОВО «ПРОЩАЙ»

Бывали в текстах фронтовых листовок и другие решения, которые трудно назвать удачными. Обратим внимание на еще одну отличительную особенность агиток, выпущенных 7-м отделом ГлавПУ РККА до апреля 1942 года. В верхней части их лицевой страницы указан пароль, который должны были выкрикивать немцы в момент сдачи в плен. Это была фраза, утвержденная лично Львом Мехлисом: «Прощай, Москва, долой Гитлера!». В агитках ее печатали дважды – на немецком языке и на русском, но в латинской транскрипции – как, например, в представленной в нашей коллекции листовке «Отчаянье господствует в германской армии» (серия G, номер 2431001), отпечатанной на фиолетовой бумаге:

Согласитесь, довольно странное условие для перехода на сторону противника – тем более, если учесть, что этот пароль в силу языковых особенностей был для немцев труднопроизносимым, особенно слово «Прощай». Известно, что эта фраза впервые попала на советские агитки в конце осени 1941 года, когда Красная Армия уже начала одерживать свои первые существенные победы под Тулой, Наро-Фоминском и Клином. Успех на фронтах корректировал тональность наших листовок: они уже не уговаривали немцев повернуть вооружение против Гитлера, а приказывали сдать оружие и сдаться в плен самим. В этот момент Мехлис и навязал своим подчиненным пароль для перебежчиков. Для этого была даже сфабрикована легенда, будто бы эту фразу советские солдаты нашли в оставленном гитлеровцами немецком окопе. Ее озвучил в своих воспоминаниях Михаил Бурцев:
«Начальник Главного политического управления протянул мне неряшливый, очевидно побывавший не в одних руках, вырванный из тетради клочок бумаги, на нем латинскими буквами было написано: «Proschai, Mosckva, doloi Hitler!» 
— Прислали из политуправления Западного фронта, подобрана в окопе после отступления немцев. Обратите внимание, как кратко выражено настроение определенной части немецких солдат. Это их лозунг, их желание… Он может стать паролем для перехода немцев в плен. Надо написать специальную листовку; она нужна для обоснования пароля. Так ее и назовите: «Прощай, Москва, долой Гитлера!»
Так и печатались эти слова на всех издаваемых нами листовках».

Кстати, похожий пароль для советских перебежчиков завели и немцы, это была фраза «Сталин капут!» Какая из двух противоборствующих сторон завела пароль раньше другой, нам выяснить не удалось. Да это и не важно. Важно, что в конечном итоге «капут» пришел Гитлеру и нацизму. Заметим, что на приведенной выше фиолетовой листовке из коллекции «Маленьких историй» уже размещен стандартный штамп-пропуск для перехода противника в плен – он изображен в форме бланка и, во избежание недоразумений, набран на двух языках. Примерно в таком виде с небольшими изменениями в тексте и дизайне (с 1942 года в графах появится красная звезда, а чуть позже и герб СССР) пропуск будет публиковаться в агитках всю первую половину войны. К слову, в немецких пропусках для советских перебежчиков всегда была такая фраза: «Действителен до конца войны для неограниченного числа бойцов, командиров и политработников Красной Армии». Что же касается конкретно нашего фиолетового раритета, то в нем представлены отрывки из писем ефрейторов Франца Майндельхуммера и Рудольфа Штрумпа своим родным. Разумеется, советские пропагандисты опубликовали послания тех немцев, которые «искренне сожалеют о своем участии в войне и полностью разочаровались в нацистских идеалах». Вполне вероятно, что это были реальные письма реальных солдат Вермахта. Дело в том, что к зиме 1941-1942 годов в руках экспертов 7-го отдела ГлавПУ РККА находились тысячи трофейных документов, в том числе и послания немецких вояк домой. Этот материал тщательно изучался переводческими бригадами и, разумеется, активно использовался в целях пропаганды. Приведем пару отрывков из таких писем:
Ефрейтор Отто Золфинтер: «До Москвы осталось очень немного. И все-таки мне кажется, что мы бесконечно далеки от нее. Мы уже свыше месяца топчемся на одном месте. Сколько за это время полегло наших солдат! Если собрать трупы всех убитых немцев в этой войне и положить их плечом к плечу, то эта бесконечная лента протянется, вероятно, до самого Берлина. Мы шагаем по немецким трупам и оставляем в снежных сугробах своих раненых. О них никто не думает. Раненый — балласт. Сегодня мы шагаем по трупам тех, кто пал впереди, завтра станем трупами мы, и нас так же раздавят солдаты и гусеницы танков».
Рядовой А. Фольтгеймер: «Здесь ад. Русские не хотят уходить из Москвы. Они начали наступать. Каждый час приносит страшные для нас вести… Умоляю тебя, перестань мне писать о шелке и резиновых ботиках, которые я обещал тебе привезти из Москвы. Пойми — я погибаю, я умру, я это чувствую…»

ОТ КЛАССОВОГО ЧУТЬЯ — К СЕМЕЙНЫМ ЦЕННОСТЯМ

Ну как было не использовать столь подавленное состояние немецких солдат? Советским пропагандистам была поставлена цель всемерно усиливать эти упаднические настроения, чтобы вконец обезволить фашистов. Для этого в 7-ом отделе были разработаны 200 тезисов, которые сгруппировали в 10 основных тем: «Лозунги устрашения», «Ты нужен своей семье», «Спасай свою родину» и т.д. Наиболее эффективным в 1942 году считался аргумент «Ты нужен своей семье».

Его 7-й отдел начал постепенно отрабатывать с июля 41-го – вспомните письмо фрау Бергман своему мужу Вильгельму. Этот ход оказался весьма эффективным и вскоре советскими пропагандистами была разработана целая серия так называемых»сентиментальных» листовок на тему «Vater ist tod» (Папа убит). «Мне докладывали о листовке «Фатер ист тод!» — ее действие превзошло все ожидания. Мне рассказывали, что не было пленного, который не упомянул бы о ней, и что многие немецкие солдаты, поднимая руки, сжимали эту листовку как пропуск в плен», — рассказывал глава Совинформбюро Александр Щербаков. Все листовки этой серии были составлены по одному лекалу: на лицевой стороне душераздирающая картинка — снежное поле, замерзшие трупы немецких солдат или гора черепов, а на этом фоне крупным планом плачущий ребенок. Под рисунком всего три слова: «Vater ist tod!». Многие немецкие солдаты, вероятно, понимали, что гибель за Гитлера не стоит слез этого малыша – их малыша.

В коллекции «Маленьких историй» хранится одна из многочисленных вариаций этой серии – листовка №1120. Это, пожалуй, самый гуманный вариант – испуганный ребенок изображен не у кучи убиенных солдат, а на фоне многочисленных писем, которые он шлет на фронт своему отцу с единственной просьбой: «Папа, вернись домой!».

Эта листовка одна из немногих, чей дословный перевод хранится в Государственной общественно-политической библиотеке (ГОПБ).  Это перевод опубликован авторами сайта  «Штыки в землю!»

На примере этого перевода отчетливо видно, как советские агитаторы применяют технику внушения. Обратите внимание, сколько побудительных глаголов использовано в тексте (подумайте, организуйтесь, переходите, создавайте, опомнитесь), как выделены жирным шрифтом важные места (например, про то, как позорно немцу гибнуть в бессмысленной войне или про том, что режим фюрера трещит по швам). Одно только заключительное «Мы примем вас, как братьев» чего стоит! Пропагандисты все чаще старались апеллировать к непосредственному опыту немецких солдат («вы сами видели», «вам обещали», «теперь вы узнали истинную правду»). Но самое главное, в наших листовках было все меньше интонаций просителя — они сменялись уверенным тоном, в нем уже чувствовалось превосходство в силе, в том числе моральное. СССР уже не умолял, а великодушно позволял фашистам сдаться в плен, чтобы избежать дальнейшего кровопролития.

Ну и, конечно, как было не напомнить оцепеневшим от холода солдатам Вермахта, что «генерал Мороз» воюет на стороне Красной Армии. О судьбе Наполеона и его замерзшей на подступах к Москве французской армии пропагандисты писали едва ли не в каждой второй листовке. Здесь авторы листовок безошибочно попадали в цель.

НАПОЛЕОН И ГЕНЕРАЛ МОРОЗ

Об ужасах русской зимы поголовно задумывались не только генералы и офицеры Вермахта, но и рейхсминистр пропаганды доктор Геббельс, неоднократно касавшийся этой темы в своем дневнике: «20 августа 1941. Наступающая зимняя кампания является большим пропагандистским тезисом для англичан. Опять уповают… Ноябрь или декабрь, или мороз, или снег, опять ссылаются на пример Наполеона…» Наполеон, как известно, выступил в поход на Россию почти в ту же дату, что и Гитлер, и в результате был сражён, по версии западной историографии, русским морозом. В нашей коллекции представлена агитка, датированная январем 1942 года, которая полностью построена на живописании «ужасов русской зимы». Это серо-голубая листовка G 243113.

«Германские войска отступают от деревни к деревне, от города к городу. Планы Гитлера провалены, с началом зимы победа Советской армии предрешена. Вы спасаетесь бегством под звуки русской канонады», — сообщается в листовке, которая изобилует такими негативно окрашенными словами, как «катастрофа», «убийства», «смерть». В тексте также приведена история о четырех австрийских солдатах, которые в своих прохудившихся гимнастерках и рваных сапогах едва не погибли от холода в 30-градусный мороз, но спаслись, сдавшись 10 января в советский плен, где их ждали тепло, горячая еда и безопасность. Советские агитаторы рассчитывали убедить немецких вояк последовать примеру своих австрийских «камераден». На обратной стороне приводится снимок тех самых австрийских перебежчиков – Ганса Хольцера, Ганса Фегеля, Карла Тарлингера и Герберта Вигенхаузена (об их судьбе нам, к сожалению, выяснить ничего не удалось). Фотография, как это часто бывало, нечеткая, но и она позволяет рассмотреть все еще зябнущих от холода солдат в форме без погон и знаков отличия. После войны, обещает листовка, они непременно вернутся на родину. «Сдавайтесь, солдаты! В этом ваше спасение! В этом спасение вашей родины!» — заключает агитка.

Лютая русская зима упоминается и в другой листовке, представленной в коллекции «Маленьких историй». Это агитка за номером 750 с основным лозунгом «Во что обошлась Гитлеру попытка взять Москву?», выпущенная в январе 1942 года. Из лозунга понятно, что содержание листовки полностью посвящено разгрому немецких дивизий близ советской столицы.

Отметим, что качество этой агитки превосходит многие более ранние варианты – выбран более читаемый шрифт, красной заливкой выделены важные моменты (заголовок и пропуск). Снимок на обороте запечатлел тела убитых и замерзающих в заснеженном окопе немецких солдат. В тексте приводится перечень разгромленных немецких дивизий, указано количество наших трофеев (почти 5 тысяч пушек, 3 тысячи минометов, 8 тысяч пулеметов, 15 тысяч автоматов, более 90 тысяч винтовок, 2700 танков и т.д.). Но более всего, конечно, впечатляет число убитых немецких солдат и офицеров – 300 тысяч. «Такую непомерную цену немецкий народ заплатил за попытку Гитлера взять Москву», — подытоживает листовка. Живописание потерь и прочих ужасов войны (с тонким намеком – а оно тебе надо? Может быть, лучше переждать эту «заварушку» в плену?) считалось в 7-ом отделе очень действенным пропагандистским приемом. Как известно, битва под Москвой (Schlacht um Moskau) была первым крупным сражением Великой отечественной войны, закончившимся победой Советской армии. В результате враг был не только остановлен, но и отброшен от столичных рубежей на 100-150 километров. В зимних боях с обеих сторон участвовало более 7 миллионов человек. Защита столицы от немецких оккупантов далась стране очень трудно. Согласно официальной статистике, потери убитыми в Московском сражении с нашей стороны составили 1 285 000 человек, с немецкой – 615 000. Но о жертвах с советской стороны в листовках, разумеется, не сообщалось.

КАРИКАТУРНЫЕ ВОЖДИ

В нашей коллекции представлена еще одна листовка из этой зимней серии (№775), c главным лозунгом «Гитлер обманывает тебя!». Ее оформление идентично предыдущей агитке – тот же шрифт и смысловые акценты красным цветом, те же данные о существенных немецких потерях. Черно-белый снимок комментариев не требует. Подпись к фото соответствующая: «Путь отступления немцев усеян подбитыми танками, техникой и трупами немецких солдат». И далее: «Гитлер тебе лжёт и ведёт тебя к неотвратимой гибели. Ты кандидат в смертники!».

Но «выход есть», утешает агитка — «Это коллапс Гитлера, который закончится для Германии миром, свободой и независимостью». Ну и далее инструкция, как это сделать: возьми пропуск, подними руки, выкрикни «Прощай, Москва! Долой Гитлера!» и сдайся в плен.

В этой серии листовок  советская пропаганда впервые переносит острие своего удара непосредственного на немецкого лидера, а позже — и на его ближайшее окружение. Тему разоблачения фюрера продолжает и листовка №751, озаглавленная «Мошенник и лицемер Гитлер обманывает солдат и немецкий народ». Агитка содержит карикатуру, обличающую двуличие фюрера и демонстрирующую истинное лицо нацистского лидера. Листовка приводит выдержки из речи Гитлера, произнесенной им на открытии кампании зимней помощи фронту в берлинском дворце Шпортпаласт 2-3 октября 1941 года. «Сегодня начинается последняя решающая битва в этом году», — обещает фюрер. И продолжает: «В эти часы на нашем Восточном фронте начинается новая операция, представляющая собой громадное событие. Уже 48 часов она разворачивается в гигантских масштабах! С ее помощью мы разгромим противника на Востоке».

Гитлер клянётся своему народу, что для Германии Восточная кампания вот-вот завершится победой. Однако не прошло и трех месяцев, как немецкие войска были разбиты под Москвой, и всему миру стало ясно, что обещания Гитлера – это лишь пустые фантазии. В конце агитка снова напоминает, что под Москвой Вермахт потерял более 300 тысяч своих солдат и офицеров. Завершает листовку традиционный призыв к немецким солдатам сдаваться в плен и сохранить свою жизнь.

Немцы, надо сказать, в долгу тоже не оставались и частенько использовали в пропаганде образ В.И.Сталина, которому иногда пытались (впрочем, безуспешно), придать еврейские черты лица. Широко известна немецкая листовка «Батюшка Сталин заботится о своих дивизиях». Однако уже к концу 1941 года пропагандистский запал немецких агитаторов стал иссякать — прежние аргументы, строившиеся на стремительном отступлении Красной армии, уже не работали, а новые выглядели неубедительно на фоне поражения под Москвой.

Надо сказать, что с этого момента советская пропаганда действительно стала приносить ощутимые плоды. С января 1942 года газета «Красная звезда» начала регулярно публиковать сводки о добровольной сдаче немцев в плен. Приведем сообщение этого издания от 31 января 1942 года: «Сдавшийся в плен солдат 266 немецкого полка Макс Лефлер рассказал: «За последнее время я задумался: зачем мне подставлять свою голову под пули? Почему я должен убивать людей, против которых я ничего не имею? Надо было найти какой-то выход, и я решил перейти на сторону Красной Армии. Многие солдаты хранят советские листовки и пропуска и ждут лишь удобного случая, чтобы сдаться в плен». 

«ГИТЛЕРЫ ПРИХОДЯТ И УХОДЯТ»

Контрнаступление под Москвой постепенно переросло в общее наступление Красной Армии, которое продолжалось до весны 1942-го. Прорыв вражеской обороны, окружение и преследование обращенного в бегство противника требовали новых форм пропаганды и агитации. Отныне она опиралась на такие неопровержимые аргументы, как провал гитлеровского блицкрига и уязвимость Вермахта. Это опять-таки скорректировало тон советских агиток – они становились все более приказными и повелительными. Новые листовки должны были вселить в сознание немецких солдат чувство неизбежной обреченности. Масла в костер этой обреченности, безусловно, добавил 55-й указ Иосифа Сталина от 23 февраля 1942 года. В нем Нарком СССР поздравил красноармейцев, краснофлотцев, командиров, политработников и партизан с 24–й годовщиной Красной Армии и пожелал им полной победы над немецко-фашистскими захватчиками. В коллекции «Маленьких историй» представлена агитка «Сталин об истинном отношении Красной Армии к немецкому народу», основу которой составил именно этот указ.

На этот раз расчет советских пропагандистов оказался верным. Ведь до сих пор на наших агитках не публиковались выдержки из речей Сталина или его обращения к немецким солдатам. Оперативные листовки на фронтах подписывали и Василевский, и Рокоссовский, и Калинин, и Жуков — но имя генсека на них пока не фигурировало. А потому агитки с цитатами из 55-го указа произвели на немцев сильнейшее впечатление: раз сам Сталин решил «передать привет» Вермахту, значит у немецкой армии дела и правда идут скверно. Указ от 23 февраля — это довольно объемный пятистраничный документ, однако в представленную листовку вошел только один абзац из него. Приведем его полностью: «Иногда болтают в иностранной печати, что Красная Армия имеет своей целью истребить немецкий народ и уничтожить германское государство. Это, конечно, глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию. У Красной Армии нет и не может быть таких идиотских целей. Красная Армия имеет своей целью изгнать немецких оккупантов из нашей страны и освободить Советскую землю от немецко-фашистских захватчиков. Очень вероятно, что война за освобождение Советской земли приведет к изгнанию или уничтожению клики Гитлера. Мы приветствовали бы подобный исход. Но было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остаётся».

Вот как описывает газета «Красная звезда» эффект, который произвели эти агитки на немцев:
Сообщение от 21 марта 1942 года: «На одном из участков Юго-Западного фронта наша разведка обнаружила в лесу группу немецких солдат 3 батальона 513 немецкого полка в количестве 45 человек. Все они, не оказав сопротивления, сдались в плен, передав разведчикам пропуска-листовки «Приказ товарища Сталина №55», винтовки и боеприпасы. Пленные рассказали, что во время боя они сознательно отделились от своей части, чтобы сдаться в плен…»
Сообщение от 25 марта 1942 года: «Пленный обер-фельдфебель 3 батальона 514 полка 294 немецкой пехотной дивизии Георг Франц рассказал: «Более 60 человек из нашей роты прочитали листовку с приказом Сталина. Я прочитал этот приказ 7 марта и вскоре вместе с группой солдат в 12 человек сдался в плен. Многие солдаты ищут удобного момента для перехода на сторону Красной Армии».

ПОД ЧЕСТНОЕ СЛОВО ВОЖДЯ

О напугавшем немцев знаменитом сталинском указе упоминается в еще одной советской листовке из нашей коллекции артефактов (№1148). Она датируется мартом 1942 года и предлагает немецким солдатам задуматься над важным вопросом: «Почему Гитлер терпит неудачи?»

Пустым обещаниям фюрера, который не смог ничем помочь своим солдатам, гибнущим в подмосковных лесах, наши пропагандисты противопоставляют заверения Сталина из уже знакомого нам февральского указа. Вот этот эпизод: «Если немецкие солдаты и офицеры сдаются в плен, то Красная Армия сохраняет им жизнь. Красная Армия уничтожает немецких солдат и офицеров, если они отказываются сложить оружие и с оружием в руках пытаются поработить нашу Родину». Сам Сталин пообещал сохранить жизнь пленным немцам! Ну как ему не поверить!? На обороте этой агитки размещена очень доходчивая картинка: скелет в форме офицера СС указывает на единственное свободное место в колумбарии, в котором покоится прах сотен германских солдат. Подпись под карикатурой: «Ты следующий!» Судя по всему, этот рисунок вкупе с комментарием показался руководству 7-го отдела очень удачным, поскольку данное изображение встречается на многих листовках разного содержания.

Кстати, в конце этой агитки появляется новое обещание: «При переходе в плен поднимите обе руки вверх. Никто в вас стрелять не будет!» Стоит ли говорить о том, что подобные обещания редко сбывались. В то, что при попытке сдачи в плен тебя с высокой долей вероятности убьют солдаты противника, знали как немецкие солдаты, так и советские бойцы. Всем напечатанным на листовках «пропускам» и «гарантиям» была грош цена, если речь шла о жизни одного-двух солдат. Но если в плен сдавались целыми подразделениями, желательно во главе с офицерами, то шансы на выживание резко повышались. Понимая это, советские агитаторы включили в сферу своего воздействия немецких офицеров, призывая их спасти жизнь себе и своим подчинённым путём организованной сдачи в плен. Правда, разговор этот шёл уже не методами убеждения, как с простыми солдатами, а на языке ультиматумов.

ОТ УГОВОРОВ К УЛЬТИМАТУМАМ

Начиная с весны 1942 года советские пропагандисты начали использовать такую форму листовок, как ультиматум командованию немецких войск. Подписанные командующими фронтов, маршалами и генералами, они были весьма эффективны – ведь с солдатами Вермахта вели доверительные разговоры высшие советские военачальники. Не удивительно, что в этот период появились случаи организованной сдачи немцев в плен в составе взвода, роты или батальона. Глава Совинформбюро Александр Щербаков настаивал, чтобы пропагандистская работа велась с учетом морального облика и политического уровня противника: «Основная их масса растлена Гитлером. Это — смердяковы, если воспользоваться образом, созданным Достоевским. Доказывать им, что они поступают плохо, как это нередко делается в нашей пропаганде, — напрасный труд. Немного среди них тех, кто понимает, что они творят преступления. Лучшее средство убеждения гитлеровцев — сокрушительные удары Красной Армии. Наши последние листовки удачны потому, что показывают силу и мощь Красной Армии, всей антигитлеровской коалиции, убеждают немецких солдат, что Гитлер войну не выиграет ни теперь, ни в будущем. Этот тезис и должен стать главным, так или иначе он должен пропагандироваться каждой нашей листовкой».

В апреле 1942 года с советских агиток, наконец, исчезло требование выкрикивать труднопроизносимый для немцев пароль «Прощай, Москва! Долой Гитлера!». Он просто перестал быть актуальным (большой вопрос, был ли он актуален вообще?). Во-первых, эти слова не отражали настроений основной массы солдат Вермахта. Во-вторых, из того, что немцам действительно пришлось проститься с Москвой, даже с самой мыслью захватить ее, вовсе не вытекало, что они тем самым выступают против фюрера. Вряд ли в Вермахте было много антифашистов. Склонить же к сдаче в плен нужно было и тех, кто еще не порвал с нацизмом, но хочет сохранить свою жизнь. В нашей коллекции есть две листовки, которые оформлены в виде информационного листка — «Frontnachrichten» (фронтовые известия). Можно было бы предположить, что эта серия была приложением к одноименной газете, но таковой в период ВОВ не было. Одна из представленных агиток с регистрационным №130 датирована мартом 1942 года и все еще содержит пресловутый пароль, утвержденный Мехлисом. А вторая — №155 за апрель 1942 года – пароля уже не имеет. Рассмотрим эти экспонаты повнимательнее.

«Успешное наступление русских продолжается!» — с этой фразы начинается мартовская листовка. Далее перечисляются успехи Красной Армии на Ленинградском, Северном и Центральном направлениях, рассказывается о захваченных трофеях (танках, самолетах и т.д), а также взятых в плен под Вязьмой и Ржевом 2800 солдатах Вермахта.

На фотографии, очевидно, запечатлена часть сдавшихся немцев. «Немецкие солдаты в советском лагере для военнопленных. Здесь, наконец, вы можете свободно выражать свое мнение», — гласит подпись к снимку, как бы намекая, что до сих пор эти люди вынуждены были изъявлять только чужую волю. Но, думается, что на ближайшие несколько лет эти заключенные предпочтут вообще не озвучивать свои мысли. Судя по всему, их собрали ради снимка в каком-то зале для политзанятий. На стенах комнаты виднеются стенды с агитматериалами. На второй странице размещены небольшие заметки «Русские казаки наводят ужас на немецких захватчиков» и «Плен – единственный путь к спасению!» В последней опять же напоминается о сталинском указе №55, который гарантирует жизнь добровольно сдавшимся в плен немецким солдатам.

ТАКОЙ УЮТНЫЙ СОВЕТСКИЙ ПЛЕН

Апрельская листовка из серии «Frontnachrichten» отпечатана на бросающемся в глаза бланке розового цвета. По своему оформлению она очень похожа на мартовскую, однако имеются и принципиальные отличия.

Помимо исчезнувшего пароля агитки различаются гербом, размещенным в бланке пропуска – в апрельской версии вместо армейской звезды появляется советский герб. Кроме того, в более позднем варианте прорисована линия отрыва пропуска — т.е. перебежчику можно было уже не носить с собой всю листовку, а спрятать где-нибудь за отворотом совсем маленький клочок бумаги. Так намного безопаснее. Кстати, полный перевод этого раритета также хранится в Государственной общественно-политической библиотеке. Предлагаем внимательно ознакомиться с ним.

Этой агиткой советские пропагандисты убивали, как говорится, сразу двух зайцев. Во-первых, приводили цитаты из немецкой прессы, которая хоть и нехотя, но вынуждена была признавать успехи Советской Армии. Согласитесь, похвала от авторитетной «Deutsche Zeitung in Norwegen», которая назвала сибирских стрелков «цветом советских войск», должна была сказаться на излишней самоуверенности противника. Во-вторых, в листовке приведен рассказ сдавшегося в плен Иоганна Франика, который рассказывает о том, что в русском плену с ним обращаются хорошо. Реклама плена от товарища по оружию – разве может быть лучшая рекомендация? С лета 1942 года 7-ой отдел будет постоянно выпускать листовки из серии «Как хорошо в советском плену». Вот лишь некоторые из лозунгов, используемых в таких агитках:

• В советском плену нет проблем с куревом;
• В советском плену раненым оказывают медицинскую помощь;
• В советском плену можно работать и отдыхать;
• В советском плену вы получите повышенную норму питания;
• В советском плену немцы могут работать парикмахерами — им доверяют острые бритвы.

Постепенно страх собственной гибели становился сильнее страха русского плена, и советские листовки все чаще стали появляться в карманах немецких солдат. И хотя нашей пропаганде так и не удалось добиться идейного разложения немецких войск (Вермахт до последних дней войны так и не принял лозунгов о необходимости свержения гитлеровского режима и братании немецкого и советского рабочих), экспертам 7-го отдела все же удалось найти другие рычаги воздействия на германского воина – жизнь, семья и здоровье. Говорят, что Рейхсканцелярия тщательно отслеживала все фамилии добровольно сдавшихся в плен, указанные в советских агитках. Кроме того, по мере ухудшения дел на фронте руководство нацистской Германии ужесточало ответственность за нарушение приказов о противодействии советской пропаганде. Так, директива Верховного командования №3001 от октября 1941 года «Защита от шпионажа, саботажа и разложения в Вермахте» требовала весь обнаруженный солдатами советский агитационный материал обозначать клеймом «Файндпропаганда» (вражеская пропаганда)», три экземпляра передавать в штаб, а остальные сжигать на месте. Военнослужащие, не сдавшие подобранные листовки, подвергались в начале войны лишь дисциплинарным наказаниям. Однако с лета 1943 года в немецких армиях были изданы приказы, в соответствии с которыми нарушителей отправляли в штрафные батальоны и даже расстреливали (кстати, в советской армии за такие нарушения тоже расстреливали).

УЖАСНЫЙ КОНЕЦ ИЛИ УЖАС БЕЗ КОНЦА?

Однако эти меры уже не могли сдержать панику немецкого войска. «Теперь, когда мы по горло сыты войной, никто не думает о победе, у каждого только и есть на душе, чтобы уцелеть, выбраться из этого ада, выжить. Теперь солдаты все чаще вспоминают листовки 1941-1942 годов, которые предупреждали, что Германия будет разбита. Раньше мы этому не верили», — писал в дневнике старший врач 27-й пехотной дивизии Герман Шнайдер.

Длившаяся полгода Сталинградская битва задала еще более дерзкий тон советским агиткам. Они сбивали у гитлеровцев спесь, уверяли немецких солдат в том, что их не ждет ничего, кроме смерти. Сталинградские листовки уже не предупреждали, они угрожали: «Немцы! Вы проклянёте тот день, когда пришли сюда. За вами по пятам ходит смерть. И нет для вас другой дороги, как в могилу!», «Не лезьте, Сталинград будет вашей могилой!», «Сталинград — трагедия для немецкой армии», — утверждали агитки, предвосхищая печальный для врага финал битвы на Волге.

В этот период в арсенале советских пропагандистов появлялись листовки, оригинальность которых поражала даже искушенных нацистов. Одна из них — «Письмо могильщика», выпущенное политуправлением Воронежского фронта осенью 1942 года. Приведем ее жуткое содержание: «Солдаты и офицеры 323-й пехотной дивизии! С 17 июля по 15 сентября я своими руками захоронил на кладбище в Николаевке 620 солдат и офицеров 323-й дивизии. Всего же дивизия потеряла под Воронежем убитыми и ранеными не менее 5000 человек. Вы сами видите, как от рот, батальонов, даже полков остаются жалкие остатки. Если так будет продолжаться и дальше, то скоро вся 323-я дивизия переселится на кладбище в Николаевке. Во время последних атак русских даже нас, солдат похоронной команды, послали в бой. Зачем эти ужасные жертвы? Подумайте о ваших женах и детях! Кончайте с войной! Переходите в плен! Могу вас заверить, что русские с пленными обращаются по-человечески». Под листовкой стояла подпись — имя и фамилия солдата похоронной команды.

Сталинградская агитационная кампания была признана очень эффективной, а сама битва на Волге стала переломом в Великой Отечественной войне. Фашистский блок потерял в ходе Сталинградского сражения около 1,5 миллионов солдат и офицеров, т.е. 25% всех своих сил. Не случайно уже в 1943-1944 годах появилась серия листовок «Уроки Сталинграда». «Новое наступление Гитлера не изменит хода войны, оно принесет немцам лишь новые жертвы, еще большие, чем на Волге. Помните уроки Сталинграда!», — читали немцы в советских листовках. Во время Курской битвы летом 1943 года появилась еще более эффектная по своему воздействию серия агиток «Мертвые обращаются к живым» или «Тени Сталинграда», со страниц которых погибшие германские бойцы сообщали своим уцелевшим еще однополчанам о том, что они стали жертвами гитлеровского обмана. Тогда же политуправление Степного фронта выпустило удачную иллюстрированную листовку «Гитлеровская стратегия поражения». Рисунок изображал три могилы с крестами, посреди которых расположился Гитлер с планом взятия Курска. Под каждым крестом были похоронены мифы: о «блицкриге», о «непобедимости немецкой армии», о «летнем немецком наступлении». «Гитлер, бесспорно, самый крупный стратег поражений во всей мировой истории — после Москвы и Сталинграда Курск стал третьим шедевром стратегии поражений фюрера», — сообщала агитка. Выводы немецкие солдаты уже делали сами.

Кстати, именно в дни Курской битвы, 12 июля 1943 года, был образован Национальный комитет «Свободная Германия» (НКСГ), сыгравший важную роль в пропагандистской кампании против фашизма. Надо сказать, что по мере того, как Красная Армия гнала немецкую армию вглубь Европы, 7-е отделы советских политуправлений передавали агитационную инициативу антифашистским организациям оккупированных стран. «Свободная Германия» была политическим центром немецких антифашистов. Масштабы их агитационной деятельности, конечно, не сравнить с объемом работы, которую проделали наши пропагандисты, но каждая их листовка вносила неоценимый вклад в борьбу с нацизмом.

ИНТИМНЫЙ ВОПРОС ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ

После перелома в войне появилась довольно необычная серия деморализующих листовок, целью которых была попытка поссорить Вермахт и гитлеровскую элиту — SS. Впрочем, особых усилий для этого советским агитаторам предпринимать не пришлось. Между Вермахтом и SS на протяжении многих лет тлел конфликт, тщательно подогреваемый самим же гитлеровским окружением. С лёгкой руки фюрера генералы Вермахта считались ретроградами, их верность идеям национал-социализма всегда была под вопросом у нацистов. В свою очередь, Вермахт не без основания видел в SS альтернативную армию — при этом блестяще экипированную, хорошо снабжаемую и возглавляемую различными «выскочками». Войска SS и их победы бесконечно восхвалялись геббельсовской пропагандой, тогда как во всех неудачах германских войск на фронтах всегда обвиняли Вермахт и его генералов.

«Почему здесь нет эсэсовцев?» — обращалась к немецким солдатам листовка политуправления Южного фронта, практически в точности повторяя вопрос, который задавали своим командирам тысячи немецких солдат в ходе безнадёжных боёв с наступающими советскими войсками.  В тексте листовки далее говорилось: «Вы льете свою кровь. За любую попытку продвинуться вперед вы ежедневно платите тысячами трупов. А тем временем офицеры СС получают теплые местечки в тылу, пристают к вашим женам, гонят вас на смерть». Вывод? «Спасайтесь от неотвратимой массовой гибели на фронте! Пусть вас заменят толстобрюхие гитлеровские крысы!» В нашей коллекции представлены две листовки из этой серии. Проанализируем их.

Первая агитка с самого начала разоблачает Гиммлера и его банду: «Пока вы льете свою кровь на фронте, банда Гиммлера продолжает сеять хаос. Эсэсовцы из команды Гиммлера склоняют ваших жен, невест и сестер к сексуальным отношениям, чтобы они рожали внебрачных детей. Банда Гитлера возвела насилие над вашими женщинами в национальный закон!» В тексте также приведен комментарий нелегальной немецкой радиостанции «Густав Зигфрид» о том, что группенфюрер СС Вернер Борнеман изнасиловал на глазах у целой банды девушку, которая уже была обручена с капитаном подводной лодки. Несчастная не перенесла позора и наложила на себя руки.

Содержание этой листовки, безусловно, требует пояснения. Неужели эсэсовцы могли столь чудовищно относиться к своим же соотечественницам, женщинам высшей арийской расы? Оказывается, не только могли, но даже были обязаны это делать. Знаменитый указ Генриха Гиммлера, призывавший каждого члена СС зачать ребенка перед уходом на фронт, был опубликован в печати еще 28 октября 1939 года. «Победа, добытая нашим оружием и кровью, пролитой нашими солдатами, станет бессмысленной, если за ней не последуют победы наших детей и оккупация новых земель», – говорил Гиммлер. Во время войны он был глубоко озабочен интимной жизнью эсэсовцев. В этой связи уместно вспомнить, что в Германии начиная еще с 1936 года под эгидой все того же Гиммлера действовал проект «Lebensborn» («Источник жизни»). Он стал одним из главных звеньев официальной нацистской демографической политики, был поставлен на службу безумным расовым представлениям Гитлера. Проектом предусматривалось создание особо «чистой нордической расы» путем селекционного отбора. Преследовалась и сугубо практическая цель: верхушка Рейха, обеспокоенная низкой рождаемостью и большим числом абортов в Германии, стремилась к эффективному воспроизводству солдат для Вермахта. Были созданы специальные заведения для того, чтобы женщины дарили фюреру именно «арийское потомство». Особо поощрялась беременность от членов СС, которые охотно выполняли миссию «осеменителей».

Но, разумеется, солдат Вермахта не могло устраивать такое положение вещей, их угнетала эта ситуация — особенно мысль о том, что с их женами и дочерьми могут заниматься этим «делом государственной важности» отсиживающиеся в тылу и получающие награды «суперчеловеки» из SS. На этой тревоге и играли советские агитаторы. На обороте нашей листовки размещена карикатура, где толстый офицер SS силой пытается добиться женщины, у которой уже есть ребенок. А тем временем ее супруг, которого отправил на фронт Гитлер, погибает от советской пули. Где, спрашивается, справедливость? Та же мысль выражена и в четверостишии, которое сопровождает эту карикатуру. Вывод: солдат, бросай оружие и отправляйся домой, чтобы защитить свою семью и уничтожить эсэсовцев-палачей.

Содержание второй листовки слово в слово повторяет предыдущую. «С Гитлером Германия превратится в бордель! Гитлер и его телохранители потопят твою страну в грязных пороках и насилии!» — так завершается ее текстовая часть.

Однако картинка на представленном экспонате совершенно не соответствует текстовой части. «Кровожадный Гитлер бросает тебя в пропасть. Долой палача Гитлера!», — призывает солдата подпись к карикатуре. Не исключено, что эта листовка относилась к числу бракованных: время совсем не отразилось на ее состоянии — скорее всего, она отлежалась в архиве.

НАЧИНАЯ С 1944 ГОДА СОВЕТСКИЕ ЛИСТОВКИ УЖЕ НЕ ПРИЗЫВАЮТ НЕМЦЕВ СДАВАТЬСЯ В ПЛЕН 

Коллекция «Маленький историй» также бережно хранит листовку, адресованную немецким солдатам и офицерам, воюющим против советского народа на полях Украины. «Для чего Гитлер погнал в Киев тысячи немецких мальчишек?» — вопрошает агитка, намекая, что огромные потери и острый дефицит человеческих ресурсов заставили Гитлера мобилизовать на фронт совсем юных ребят. Представители «Гитлерюгенда», вышколенные фюрером, который вытравил в них такие чувства как сострадание и человечность, с гордостью заменяли своих павших отцов и старших братьев в этом, как им казалось, святом Восточном походе.

 «У ворот Киева уже не первый раз в истории вершится кровавая битва. Но Киев был и остается непобедимым! Вам противостоит не только советский народ, но и наши союзники – Англия и Америка! Спасите ваши жизни, жизни своих жен, детей и родителей! Спасите ваш немецкий народ!», — дает последний шанс солдатам Вермахта советская агитка. А подпись к снимку на обратной стороне напоминает о 2,5 миллионах немцев, которые уже никогда не вернутся из Восточного похода. «Знаешь, что это число означает?» — вопрошает листовка. Они знают. Они уже никогда этого не забудут. Обратите внимание, в последних листовках уже нет пропуска для сдачи в плен — к началу 1944 года они почти исчезнут с наших агиток. Отныне солдатам Вермахта предлагают только полную капитуляцию.

Но немцы всё еще продолжают сопротивляться. Уже не так отчаянно, но продолжают. Однако явный спад стойкости немецких частей отмечают даже в ставке Гитлера: опасаясь окружения войсками Красной Армии, солдаты нередко покидали позиции без приказа вышестоящего командования. Фюрер был вынужден отдать приказ, обязывающий любого офицера применить оружие, чтобы остановить бегущих, если отступление не санкционировано вышестоящим командованием. Но советская пропаганда следовала по пятам: на отступающих фашистов сбрасывались миллионы листовок об итогах зимнего наступления Красной Армии, о том, что ее войска полностью освободили Польшу, Чехословакию, заняли Будапешт, вывели из войны последнюю союзницу Германии в Европе — хортистскую Венгрию, овладели Восточной Пруссией… «Измотанные немецкие войска отступают, а Красная Армия приближается к границам Германии», — мозолили глаза бегущим немцам советские агитки. Особые листовки сбрасывались во время преследования отступающих немецких войск: «Стой! Бегство — не спасение! Погибнешь от ударов нашей авиации и «катюш». Единственное средство, верное и безопасное, — капитуляция».

Невероятное эмоциональное воздействие на немецких солдат оказывали листовки, демонстрирующие, как союзники СССР по антигитлеровской коалиции расправлялись с их родными городами. Их раздражению и разочарованию не было предела: еще вчера воины Вермахта ровняли с землей советские села и города, а сегодня уже немецкие населенные пункты превращают в пепелище. Бомбардировки Нюрнберга, Дрездена, Мюнхена, Киля, Мангейма, Дюссельдорфа англичанами и американцами, безусловно, не могли поднять боевой дух измученных затяжной войной германских вояк. В нашей коллекции представлена листовка, выпущенная после британской бомбардировки Гамбурга, которая произошла в рамках операции «Гоморра» в июле-августе 1943 года.

На снимке мы видим коллаж – нависающие над знаменитыми красивейшими каналами Гамбурга авиабомбы. Они еще не коснулись земли. Но это произойдет в следующее мгновение. Последствия этих бомбардировок были ужасными. В результате авианалетов погибло до 45 000 человек, около миллиона жителей были вынуждены покинуть выжженный город. При подготовке этой операции гуманизм, видимо, полностью отказал британским военным. Командующий корпусом бомбардировочной авиации Королевских ВВС Артур Харрис считал, что уничтожение немецких рабочих, членов их семей и их жилья столь же эффективно, как и уничтожение промышленных предприятий, где были заняты эти рабочие. Достоверно известно, что атаки на Гамбург были одобрены на совещании, на котором присутствовал лично Уинстон Черчилль. Несмотря на попытки официальной западной историографии утверждать, что бомбежки проводились с максимально возможной точностью исключительно по военным объектам, а жертвы среди мирного населения носили в основном «случайный» и «непреднамеренный» характер, есть множество свидетельств обратного. Больше всего гамбуржцев погибло в ночь на 28 июля, когда в городе образовался «огненный смерч» (пламя от врывавшихся бомб в раскаленном от жары Гамбурге разносило ветром и грозой). Число жертв в эту ночь оценивается приблизительно в 40 тысяч человек, большинство из которых отравились продуктами горения. Надо сказать, что споры о целесообразности чудовищных бомбардировок немецких городов не утихают до сих пор. Очевидно одно: такого количества жертв можно было избежать. Справедливости ради заметим, что сама идея воздушного террора и выжигания с воздуха крупных индустриальных центров противника с целью подрыва морального духа населения была сформулирована в нацистской Германии еще в середине 30-х годов. Немецкая авиация впервые опробовала эту идею в ходе Гражданской войны в Испании, разбомбив дотла город Гернику. Так что, по большому счету, если хотите, по Гамбургскому счету, немцы пострадали от своего же оружия.

АГИТАЦИОННЫЕ МИНОМЁТЫ ВРЕМЕН ВОЙНЫ СОСТОЯТ В РОССИЙСКОЙ АРМИИ И ПО СЕЙ ДЕНЬ

Доставку и распространение агиток советское командование считало важнейшей боевой задачей. В октябре 1942 года в директиве Ставки ВГК отмечалось: «Можно создать хорошие по содержанию и прекрасно оформленные листовки и газеты для войск и населения противника, но если их не доставить вовремя по назначению, то вся проделанная работа окажется напрасной». Для забрасывания листовок использовались все типы самолетов, уходивших на выполнение боевых заданий над территорией, занятой противником. Материалы доставляли на фронты специальные эскадрильи, а также авиация армейского подчинения. Была отработана специальная технология сбрасывания листовок с самолетов: агитационными бомбами, кассетами, пачками вручную. В специальном приказе командующего ВВС от 7 октября 1942 года командирам авиачастей при постановке боевых задач предписывалось «ставить отдельным заданием сбрасывание листовок, лично указывая при этом районы и пункты сбрасывания, исходя из заявок фронтов».

Артиллерийские средства распространения листовок являлись прицельными, а потому считались самыми точными. В годы войны применялись 152-мм гаубичный агитационный снаряд (вмещал около тысячи экземпляров листовок), 122-мм агитснаряд (800 листовок на дальность 11–15 км), 82-мм агитмина (200 листовок на 1,5–2 км). В 1941 году была, например, разработана шестиперая агитационная мина со стальным корпусом. В 1942 году был создан вариант мины с корпусом из сталистого чугуна, которому был присвоен индекс 53-А-832А.  Ее устройство было аналогично другим агитационным боеприпасам. В корпусе располагались листовки, зажатые между металлическими полуцилиндрами, вышибной заряд, обтюратор, верхний и нижний упоры. Перед выстрелом трубка устанавливалась на определенное время срабатывания. После истечения установленного периода с момента выстрела пламя от дистанционной трубки воспламеняло вышибной заряд. Газы давили на обтюратор, полуцилиндры с листовками и, соответственно, на донный упор. В результате резьба хвостовой части сбивалась, а сам хвост отлетал назад. За ним — полуцилиндры с листовками. Полуцилиндры распадались, и листовки оказывались в воздухе. Кстати, эта мина за время серийного производства практически не видоизменилась и не модернизировалась. Более того, она до сих пор состоит на вооружении Российской армии. Мало ли что. Хотя Вторую Мировую войну и называют последней «войной листовок», но ведь все новое – это хорошо забытое старое. Даже в вопросе пропаганды.