Сборник “Великий вождь”, изданный летом 1924 года через несколько месяцев после смерти В.И.Ленина и отпечатанный в 6-й типолитографии “Транспечать” Наркомата путей сообщения тиражом в 10.000 экземпляров. Альманах выпущен под эгидой Комиссии помощи детям при Президиуме Моссовета. Оригинал, состояние удовлетворительное, обложка сильно потемнела от времени, на первых страницах имеются незначительные подтёки.
Задуманная как художественно-литературный сборник, книга включила уникальные, больше никогда не публиковавшиеся в СССР портреты Ленина – например, в стиле импрессионизма и даже кубизма. Как писал во вступительной статье к книге ответственный за выпуск издания Народный комиссар здравоохранения СССР и главный друг советских беспризорников Николай Александрович Семашко, “Мы сейчас изучаем Ленина. И мне не хотелось насиловать мыслей авторов о нашем Великом Вожде: пусть один отметит или охарактеризует его одну черту, и его одно учение; другой пусть тот же вопрос осветит по-своему. Как настоящий портрет Ленина будет создан, вероятнее всего, после того, как отдельные художники выявят своё понимание его личности, трактуя каждый по-своему, точно так же и учение Вл.Ил. мы усвоим лучше всего, когда с разных точек зрения осветим те вопросы, которые он трактовал”.
В этом описании некоторые противники Н.А.Семашко увидят намёк на Евангелие, другие позже припомнят ему и другим авторам сборника попытки “отступить от ленинской линии в освещении истории ВКП(б)”. В любом случае, предложенная Н.Семашко (и, видимо, не им одним) “вольность” в обращении с идейным наследием вождя не получила распространения, но сам сборник волей или неволей сформулировал многие шаблоны того гигантского мифа, который был создан в СССР вокруг образа Ленина и даже дал жизнь отдельному направлению в советском искусстве – Лениниане…
* * *
Смерть вождя всегда является глубочайшим потрясением для любой тоталитарной системы. Правящему клану, как правило, требуется несколько дней чтобы прийти в себя, перераспределить роли, придумать – что будет дальше без человека, которого ещё вчера превозносили как Вождя, Отца или Солнце нации. И вдруг этого человека не стало. Как быть? Вот и о наступившей 21 января 1924 года смерти В.И.Ленина – давно, впрочем ожидавшейся в руководстве партии, – народу не сообщали три дня. То, что случилось потом (если верить советским историческим источникам), можно охарактеризовать одним словом – всенародная скорбь. В стране, где не было ни телевидения, ни массового радио, где огромные массы крестьянства все ещё были неграмотными, весть о смерти Ленина отдавала тревогой: что теперь будет? По всей стране гудели заводские и паровозные гудки, на площадях стояли многотысячные толпы с черными флагами. Многие крестьяне плакали, тут же крестились на портреты вождя и желали ему царствия небесного. Были и такие, кто увязывал смерть Ленина с близким концом советской власти, а это уже совсем ни в какие ворота не лезло.
Тогда-то и было принято единственно правильное решение: чтобы смерть вождя не смогла покачнуть веру народа во власть, эту смерть надо было превратить в бессмертие, создав из Владимира Ильича культ, который отныне будет столпом советской идеологии. Благо, в мировой истории подобных примеров было немало, и даже религиозный опыт был взят на заметку.
В стране началось спешное увековечивание памяти вождя. Московские и петроградские большевики почти одновременно подали заявки на присвоение их городам имени Ленина, но питерцы опередили москвичей на сутки, и 26 января 1924 года Петроград стал Ленинградом. По всей стране проводятся “торжественно-траурные заседания” памяти В.И.Ленина – через год они станут традиционными и будут проходить ежегодно в Большом театре в Москве под председательством Сталина (см.заметку “Один день в истории или тайна входного билета”). В эти же январские дни 1924 года II съезд Советов СССР принял решение опубликовать работы Ленина. По-видимому, тогда же было решено издать воспоминания о нем.
Книга «Великий вождь», вышедшая в 1924 году, стала первым посмертным художественно-литературным сборником, посвященным памяти Ленина. Она вышла в отличном исполнении: 226 страниц, большое количество иллюстраций, переложенных папиросной бумагой, картонный переплет красного цвета с золотым тиснением. Отпечатали книгу немалым по тем временам тиражом в 10 000 экземпляров. Правда, иллюстрации получились несколько мрачноватыми из-за черно-белой печати, но это оправдывалось траурным характером издания.
Для наших современников – людей старшего поколения, сдававших в советских университетах научный коммунизм, эта книга может показаться особенно необычной. Во-первых, потому что во времена научного коммунизма для широкой публики книги этой как бы и не существовало. Это теперь её можно купить на интернет-аукционе, а раньше увидеть её мог только ученый, да и то имевший доступ в специальные хранилища. Во-вторых, книга вышла в издательстве Комиссии помощи детям при Президиуме Моссовета, то есть в издательстве детской литературы, как сказали бы сейчас. А редактировал сборник, готовил книгу к выходу народный комиссар здравоохранения той эпохи, руководивший вскрытием вождя, Николай Семашко. Довольно странный выбор для официального и траурного издания.
Из уже цитировавшегося нами вступительного слова составителя книги очевидно, что альманах задумывался как своего рода новое Евангелие. Иначе, в принципе, и быть не могло: на Красной площади уже стучали молотки рабочих, спешно строивших Мавзолей – культовое сооружение совершенно религиозного толка, казалось бы, так мало общего имеющее с безбожием и материализмом. C такой же спешкой в стране рождались и утверждались собирательные образы вождя, нередко выглядевшие несколько архаично, как на представленной ниже иллюстрации, где классическая композиция сюжета выполнена средствами, более подходящими для тюремных татуировок.
Интересен и состав авторов заметок, вошедших в издание. Он широк, однако в нём на удивление мало “громких” имён, которые было принято считать ближайшими соратниками вождя. В первую очередь удивительно, что нет воспоминаний Иосифа Сталина, который в то время, конечно, еще не претендовал на звание вождя, но зато у него было уже немало материала о Ленине мемуарного характера. Не вошла в сборник, например, статья, написанная Сталиным к 50-летию Ленина в 1920 году. Возможно, она показалась Семашко несколько однобокой, так как в основном была посвящена борьбе Ленина с меньшевиками. А возможно, он осознанно не включил тексты Сталина и других товарищей, претендующих на звание вождей, решив дождаться, кто из них будет «первее».
А ведь вполне в стилистике сборника была бы публикация речи Сталина на вечере кремлевских курсантов, которую он произнес в траурные дни января 1924 года. Вспоминая личные встречи с Лениным, Сталин подчеркивает, что другие руководители партии – Плеханов, Мартов, Аксельрод – казались ему на голову ниже Ленина. Он называет Владимира Ильича горным орлом, не знающим страха в борьбе. Он прямо говорит, что его постигло разочарование, когда он впервые увидел Ленина на съезде партии: вместо «великана, статного и представительного» он увидел самого обыкновенного человека, ниже среднего роста, ничем не отличающегося от обыкновенных смертных… Говоря о скромности Ленина, он на самом деле дает рекомендации курсантам. Очень удивило Иосифа Виссарионовича, что не было эффектного появления в зале съезда, когда члены собрания с замиранием сердца ждут появления великого человека, предупреждая: “тсс… тише… он идет”. Еще он убежден, что «великий человек» обычно должен запаздывать на собрания. «Эта обрядность, – говорит он, – казалась мне не лишней, ибо она импонирует, внушает уважение». Нарушение Лениным протокола показалось ему тогда нарушением некоторых необходимых правил. Став вождем, сам Иосиф Виссарионович всех этих ошибок уже не повторял.
Нет в сборнике и Троцкого или Бухарина; нет даже Надежды Крупской. Один раз в тексте встречается высказывание Льва Каменева. А еще – фотография Ленина с его ближайшими соратниками Троцким и Каменевым, да и то только потому, что она опубликована на первой полосе траурного номера газеты французских коммунистов Humanite.
Поэтому стоит присмотреться внимательнее к тому, кому же составитель сборника Н.Семашко доверил выступить в роли “апостолов” с их сказаниями о почившем вожде. Есть статья наркома просвещения Анатолия Луначарского – пожалуй, самой влиятельной, кроме самого Семашко, фигуры в этом списке. Интеллектуал, человек всесторонне образованный, Луначарский не раз критиковался за “отхождение” от марксизма и близость к идейным позициям Плеханова. Смерть в 1933 году спасла его от вполне возможных репрессий. Есть в сборнике и статья тогдашнего секретаря Общества старых большевиков, литературоведа и критика, социал-демократа и бывшего соратника Луначарского по плехановской группе “Освобождение труда” Анатолия Авдеевича Дивильковского “Ленин, его жизнь и деятельность”, начатая автором как краткая биография вождя ещё в 1923 году. В январе 1932 года уже тяжело больной Дивильковский в ожидании неизбежного ареста вскроет себе горло перочинным ножом на даче в Поваровке.
Есть заметка одного из образованнейших людей своего времени, бывшего меньшевика Георгия Васильевича Чичерина – блестящего советского дипломата, наркома Иностранных дел и попутно большого поклонника и популяризатора Ф.Ницше. Шесть лет спустя после выхода альманаха, в 1930 году, уже тяжело больной и фактически отстраненный от руководства Наркоматом иностранных дел, уже не скрывающий своего скептического отношения к советской действительности Чичерин напишет из германской клиники в СССР, куда его будут настойчиво зазывать по личному распоряжению Сталина: “Если бы не было СССР, его надо было бы выдумать, ибо он отталкивает рабочих от революции». Однако Чичерина всё-же заставят вернуться в Москву и до самой смерти будут травить – упрекать в “меньшевизме”, распространять в Политбюро записки о его якобы педерастии и маниакальной склонности работать по ночам (в составлении этих записок современники обвиняли заместителя Чичерина – старого революционера Максима Литвинова, который сменит, наконец, на посту своего босса в 1936 году, однако и сам будет в 1939 году замещён на В.Молотова – как утверждал Геббельс, по требованию Риббентропа, не желавшего подписывать советско-германский пакт о ненападении с евреем по национальности).
Есть, наконец, статья тогдашнего Наркома внешней торговли Леонида Борисовича Красина под незатейливым заголовком “Владимир Ильич и внешняя торговля”. Сам Красин – социал-демократ, убежденный приверженец социалистической экспроприации, подозревался в убийстве в 1905 году в Каннах известного российского мецената и “миллионщика” Саввы Морозова, с которого раньше ежемесячно получал деньги на поддержку деятельности партии. Еще Красин был известен тем, что увлекался теорией возможного воскрешения покойников в будущем с помощью научных манипуляций, в связи с чем и предложил забальзамировать тело В.И.Ленина в Мавзолее до наступления эпохи прогресса, когда вождя можно будет оживить. При всей своей увлеченности и радикализме, Леонид Красин был талантливым управленцем (в 1912 году он возглавил московское представительство фирмы “Siemens”), а в 1920-23 гг немало сделал для ликвидации экономической блокады Советской России со стороны западных стран. Красин был сторонником государственной монополии на внешнюю торговлю, однако считал необходимым создать в стране условия для привлечения иностранных инвестиций. Эту точку зрения, впрочем, в ЦК не разделяли, считая “либеральной” и вообще сомнительной. Сам Красин пережил вождя всего на 2 года – он скончался в 1926 году в Лондоне, где возглавлял советское внешнеторговое представительство.
Таким образом, можно констатировать, что основная часть текстов к книге была написана большевиками, “сомнительными” с точки зрения партийной “чистоты” (почти все были меньшевиками или вступили в РСДРП уже после 1918 года), как правило, дворянского происхождения, образованными и страдающими относительно “либеральными” (по сравнению с другими верными ленинцами того времени) взглядами. По сути, Николай Семашко привлек к работе над книгой лишь своих друзей и партийных единомышленников, многие из которых в 30-е годы уже выпали из “обоймы”. Этим, видимо, и объясняется тот факт, что книга ни разу не была переиздана в СССР. Тем не менее, как мы уже говорили, альманах буквально нашпигован идеологическими штампами, которые позже лягут в основу Ленинианы.
Впрочем, разумеется, далеко не все эти штампы изобрели авторы сборника. Формирование культа личности Ленина началось задолго до выхода сборника Семашко в свет. Это явление начало «вариться» в густом бульоне из восхищения реальной харизматичностью основателя партии, его умом, умением повести за собой людей. Заметим, что первый стихотворный панегирик в адрес Ленина появился в газете «Правда» уже в октябре 1917 года, то есть когда Владимир Ильич ещё был, как говорится, в здравом уме и твердой памяти. Но опровержения или возражений со стороны вождя не последовало. И пошло-поехало: 1 мая 1918 года Демьян Бедный опубликовал напыщенное стихотворение «Вождю» , в котором назвал работы Ленина «святой Библией труда». Резкий всплеск славословий в адрес Ленина произошел осенью 1918 года, после покушения на него Фанни Каплан. В газетах и в речах партийных лидеров, в том числе Свердлова, Зиновьева и Троцкого в адрес Ленина раздавались бесконечные дифирамбы. И первый город переименовали в Ленинск тоже ещё в 1918 году. Им стал Талдом, который никакого отношения к Ленину вообще не имеет.
В 1924 и последующие годы вышло еще немало брошюр, сборников статей, авторы которых упражнялись в славословии. Ленина называли, например, «врожденным вождем, у которого не было и следа русской интеллигентской дряблости». В брошюрке некоего А.Мартынова говорится, что «поволжанин Ленин был сродни героям понизовой вольницы, могучий, властный человек без тени тщеславия». А еще он был «революционным Геркулесом и плебейским вождем, исторические корни которого сидели глубоко в недрах русского трудового народа».
Такая патологическая любовь к власти, безусловно, вызывает оторопь у сегодняшнего читателя, но надо понимать, что именно эти поиски подходящих слов, определений стали тогда началом формирования мифологического образа вождя как героя.
Но вернемся к сборнику Семашко. Иллюстрации в этом издании заслуживают отдельного разговора. Вот где полет фантазии и полное отсутствие идеологических штампов! Кажется, что портреты вождя для этого издания и другие рисунки еще не проходили через цензуру специально обученных людей из агитпропа. И многие образы Ленина в этом сборнике никак не соответствуют описанию Ленина как «величайшего в истории революционного героя, в марксистском, материалистическом смысле этого слова».
Большинство иллюстраций сборника выполнены в стиле модернизма, модного в те времена направления в искусстве, которое отрицало исторический опыт художественного творчества, и отличалось схематизмом. Это направление как нельзя лучше пришлось ко двору большевикам, ставившим целью «разрушить до основания старый мир», в том числе и мир искусства.
Пожалуй, самый замечательный рисунок вождя, приведенный в сборнике, принадлежит кисти Александра Могилевского. Это портрет с элементами кубизма, модернистского направления в живописи, возникшего в 1907 году под влиянием африканской скульптуры и творчества Поля Сезанна. На рисунке Могилевского Ленин как бы аккуратно собран из кубиков. Кстати, вождь не был первым объектом экспериментов Могилевского. С 1910 по 1923 год художник принимал участие в десяти выставках, в том числе в Мюнхене. Кроме того, он был активным членом творческого объединения «Бубновый валет» вместе с Кандинским и Малевичем. Позже Могилевский унял свой пыл, прижился в детском издательстве и долгие годы спокойно иллюстрировал Андерсена и других сказочников.
Кроме портретов, есть в сборнике и увлекательные рисунки в модернистском стиле, например «Проект памятника в Ленинграде». Здесь памятник Ильичу предстает как часть то ли дамбы, закрывающей город от наводнений, то ли плотины приливной электростанции. В общем, сплошной футуризм (строительство дамбы, как известно, велось с 1979 по 2011 годы). Замечателен рисунок еще и тем, какими средствами художник возвеличивает фигуру вождя. Она расположена на переднем плане, утрированно увеличена, за счет чего получается эффект, как будто Владимир Ильич ловит поднятой рукой пролетающие над ним самолеты.
Но нельзя сказать, что составитель сборника увлекался исключительно модернизмом. Есть здесь пара очень примечательных рисунков, сделанных в классическом стиле. Например, «Набросок с натуры» Ю.Арцыбушева показывает абсолютно негероический образ Ленина. Он выглядит здесь взъерошенным, уставшим, больным человек и при этом с каким-то карикатурным лицом. Впрочем, это впечатление может быть ошибочным, ведь о том, как по-настоящему выглядел вождь мирового пролетариата последующие поколения могли судить исключительно по парадным портретам да по воспоминаниям очевидцев (читай статью “Ильич настоящий” из архива “Маленьких историй”). Однако 1924 год просто обязан был дать миру “канонический” портрет В.И.Ленина. И такой портрет был написан, и он также опубликован в сборнике из нашей коллекции.
Его автор Николай Вышеславцев. Этот художник до революции учился в Италии и Франции. Он постигал технику старых мастеров, а своим кумиром считал Леонардо да Винчи. В 1917 году он вернулся в Москву, но общее увлечение модернизмом не смогло изменить его любви к классике. Здесь он рисует замечательные портреты Андрея Белого, Владислава Ходасевича, Федора Сологуба, Павла Флоренского и Михаила Чехова. Портрет Ленина он делает в технике «сфумато», используя светотень, прием, характерный для Леонардо. И портрет получился отличным! Но именно такие портреты в последующие десятилетия вошли в обойму пропагандистских машин и, размноженные миллионными тиражами, набили оскомину советскому народу (См. заметку “Двое в комнате”).
Напоследок заметим, что желание Н.Семашко – врача по образованию – разместить в сборнике изображение посмертной маски Ленина, а также вождя на смертном одре вполне объяснимо с профессиональной точки зрения. Однако эти иллюстрации сильно диссонируют с одним из текстов, призванным формировать миф о вечно живом герое. Поэт Третьяков, явно подражая Маяковскому, написал:
Вейся знамен пламя.
Туже рабочий нажим.
Ленин
всегда с нами
Ленин
всегда жив.
И опять слову «Ленин» без причины дважды выделяется отдельная строка. Революционно это или уже подобострастно – трудно судить. Но ведь ещё можно было нарисовать Ленина кубиками – а значит, если бы поэт вписал имя вождя в строку, как этого собственно и требуют законы жанра, ему ничего бы еще не было… Но он сделал то, что сделал. Кстати, позднее фраза четверостишия со временем трансформировалась в хорошо знакомое нам «Ленин живее всех живых» и с тех пор уже не подлежала никаким интерпретациям.
