От орла до ласточки

Советский значок «Москва». Изготовлен московским Экспериментальным производственно-рекламным комбинатом предположительно в 80-х годах XX века. Материал: алюминий, горячая эмаль. Крепление: булавка. Дизайн артефакта прост: на красном фоне изображено слово «Москва», причем первая буква названия стилистически напоминает знаменитый зубец кремлёвской стены, в простонародье именуемый “ласточкиным хвостом”. В наши дни мало кто помнит, что незатейливый на первый взгляд дизайн стен и башен Московского кремля стал отражением напряжённейшей идеологической борьбы Европы XV века, и вообще символизирует вовсе не ласточкин хвост, а двуглавого орла Священной Римской империи, ставшего со временем и гербом России.

*      *      *

У советской эпохи было много разных символов – от фильдеперсовых чулок до пресловутой авоськи. К числу таковых можно по праву отнести и значки: именно в СССР их миллионами выпускали десятки предприятий, разбросанных по всем республикам. Причём ни до, ни после советской эпохи такого невероятного предложения и спроса на фалеристическую продукцию не наблюдалось. Конечно, значки выпускается и сейчас, но в основном это пластиковые однотипные знаки крупных корпораций или общественных акций. Но разве по ним можно проследить знаменательные даты, достижения в науке и производстве, события в спорте, культуре, освоении космоса, как это было когда-то?

Из огромного числа значков, выпущенных в СССР, солидная часть приходилась на Москву. Среди них значок, представленный в настоящей заметке, выглядит более чем скромно и лаконично. Тем не менее, при всей своей простоте, он выполнен довольно стильно, в нём отчетливо читается каждый символ. Красный цвет фона – это цвет государственного флага СССР, цвет революционной борьбы и свободы, цвет сердца Москвы – Красной площади с Кремлем из красного же кирпича.

Кстати, Кремль на советских значках, посвященных столице, изображали довольно часто: когда просто часть крепостной стены, когда одну Спасскую башню с часами. Но в данном случае художники решили обойтись тонким намеком – зашифрованными в заглавной букве названия города узнаваемыми очертаниями зубца кремлевской крепостной стены. Расписные маковки храма Василия Блаженного и красные зубчатые кремлевские стены давно считаются самыми узнаваемыми символами России, а сам Кремль называют центром земли русской, где срослись гигантомания Азии и основательность Европы. Даже в архитектурном плане главную столичную крепость вот уже почти пять веков считают воплощением всего русского. Многие полагают, что и форма кремлевского мерлона (зубца на стене), получившая за характерный раздвоенный конец прозвище «ласточкин хвост», является изобретением русских зодчих. Однако это не так. Зубчатую стену Московского Кремля, как и его башни, построили итальянские архитекторы, специально приглашенные для этих целей Иваном III.

Впрочем, при строительстве первого Московского Кремля в 1156 году ни о каких зубцах речи еще не шло. Тогда вообще никакой крепости не существовало, а была лишь небольшая усадьба боярина Кучки на том месте, где Неглинная впадает в Москву-реку. Захватив это имение, Юрий Долгорукий распорядился возвести на его участке крепость. Так на территории современного Кремля были построены первые дубовые укрепления общей протяжённостью около 850 метров и площадью около 3 га. Сам Кремль тоже был деревянным, вокруг него ров шириной 16—18 и глубиной 5 метров, а также земляной вал семи метров в высоту, укреплённый дубовыми брусьями. Впрочем, укрепленную часть города тогда называли не Кремль, а «кром», что больше подходит к деревянному терему, обнесённому деревянным же забором. Это была типичная средняя русская крепость, которая не раз сгорала в пожарах.

При князе Иване Калите Москва существенно расширилась, протяженность кремлёвских стен достигла 1,67 км. Иван Данилович оставил дубовую изгородь, но украсил Кремль несколькими каменными храмами. На самом высоком холме располагался княжеский терем.

Каменные стены периметром под два километра крепость получила уже при внуке Калиты – Дмитрии Донском. Он облёк в камень и сам деревянный детинец – так называли на Руси Кремль. В 1367 году со всей округи в Москву были приглашены мастера каменного дела. Они возвели большую крепость с известняковыми стенами толщиной 2−3 метра. Именно благодаря известняку в летописях Москву стали именовать «белокаменной». Белые стены стали символом величия города, вокруг которого впоследствии объединились все раздробленные мелкие княжества. Кстати, стены были не только величественны и красивы, но и прочны: дважды — в 1368 и 1370 годах — выстояли против осады войск литовского князя Ольгерда.

И только при Иване III при строительстве нового Кремля стали использовать обожженный в печах кирпич из красной глины (так называемый Алевизов малый кирпич). Стену белокаменного Кремля постепенно разбирали и вместо нее ставили новую. Согласно летописям, стены и башни Кремля возводились в течение 10 лет (в 1485-1495 годах) под руководством четырех архитекторов: Антона Фрязина, Марко Фрязина, Петра Фрязина и Алевиза Фрязина Старого. Эти зодчие не были ни братьями, ни даже однофамильцами – просто в Московии в то время “фрягами” или “фрязинами” называли итальянцев (искажённое от «франк»). Так что под фамилией Фрязины значились Антонио Джиларди, Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари и Алоизио да Каркано. Об этом, кстати, свидетельствует соответствующая табличка на Спасской башне. Перевод с латыни:

«В лето 6999 (1491 год) июля Божиею милостию сделана бысть сия стрельница повелением Иоанна Васильевича Государя и Самодержца всея Руси и Великого Князя Володимирского и Московского и Новгородского и Псковского и Тверского и Югорского и Вятского и Пермского и Болгарского и иных в 30 лето государства его, а делал Петр Антонио Солари от града Медиолана».

Нельзя забывать и о том, что Иван III был женат на дочери Морейского деспота (Мореей называлась бывшая часть Византийской империи, расположенная на Пелопоннесском полуострове) Софии Палеолог, и очевидно ощущал себя не только продолжателем традиций Византийской империи, но и в некотором смысле европейцем. А в Европе той поры лучшими зодчими считались именно итальянцы – вот им и доверено было возвести в Москве главную крепость страны, а заодно соборы Чудова и Вознесенского монастыря, церкви Иоанна Лествичника и Николы Гостунского, храм Иоанна Предтечи у Боровицких ворот и многие другие архитектурные шедевры, которые оказали определяющее влияние на дальнейшее развитие русского строительства. О полномочиях, данных Иваном III итальянскому архитектору Пьетро Солари, свидетельствует документ, якобы находящийся в Ватиканском архиве. В нем итальянский мастер сам себя называет «architectus generalis Moscovial» (главный архитектор Москвы). Впрочем, в Москве итальянец прожил недолго и умер в 1493 году.

Кремль строился очень основательно. Его кирпичные стены были снабжены с внутренней стороны широкими полуциркульными арочными нишами, что позволило при значительной толщине располагать в них бойницы подошвенного (нижнего) яруса боя. Предназначенные как для пушек, так и для ручного огнестрельного оружия, они резко повышали активность стрелковой обороны крепости. Снаружи стены имели высокий цоколь, завершающийся декоративным валиком. Вместо широких прямоугольных зубцов стены Московского Кремля теперь венчались двурогими зубцами. Сколько их было изначально – неизвестно, но сегодня стена «засижена» 1045-ю “ласточкиными хвостами” высотой 2–2,5 м и толщиной 65–70 см. Стрельба во время отражения осады велась либо через промежутки между зубцами, либо через узкие бойницы в самих зубцах. Как сами стены, так и боевые проходы на них покрывала деревянная кровля.

Так почему же, собственно, итальянские зодчие возвели вокруг московского Кремля крепостную стену именно с характерными двурогими мерлонами, один из которых советские художники столь символично изобразили на представленном в нашей коллекции значке? Объясняется это просто: призванные в XV веке в Московию из далекой католической Италии архитекторы были потомками гибеллинов – приверженцев Священной Римской Империи. Дело в том, что, начиная с ХII века, в эпоху Генриха IV, Италия была раздираема кровопролитной войной между гибеллинами и гвельфами – сторонниками Папы Римского, опиравшимися на торговцев и ремесленников. Стороны были настолько непримиримы, что даже замки и крепости строили каждая на свой лад. Так, гвельфы предпочитали городить стены с квадратными или прямоугольными зубцами, что символизировало головной убор понтифика. Гибеллины, в свою очередь, возводили укрепления с раздвоенными на конце мерлонами – они символизировали двуглавого германского имперского орла Священной Римской империи.

Это тот самый герб, двуглавый орёл с которого, немного видоизменившись, с 1497 года стал сначала официальной печатью Ивана III, а с приходом Ивана IV Грозного – и официальным гербом Московского государства. Кстати, идея воплотить главный символ Священной Римской империи в архитектуре была не нова. За 200 лет противостояния между гвельфами и гибеллинами и те, и другие успели отстроить немало характерных для своего стиля зданий. Многие из них совершенно справедливо считаются если не прообразами, то уж точно более древними собратьями Московского Кремля. Более других похож на столичную крепость миланский замок Сфорца – якобы он даже служил своеобразным образцом при строительстве нашего Кремля.

Castello Sforzesco, возведение которого началось в 1368 году Галеаццо Висконти в качестве загородного дворца-крепости, символизирует собой всю многовековую историю Милана. Имя первого строителя этого замка неизвестно, однако считается, что он относился к кругу знаменитого Аристотеля Фьораванти, бежавшего от гнева римского папы в византийскую Русь. Много раз замок перестраивался, ему приходилось держать оборону не только от внешних врагов, но и от самих горожан. Однако благодаря итальянским архитекторам и реставраторам Сфорца и сегодня приводит в восторг своим величием. Не заметить «ласточкины хвосты» да и общее внешнее сходство башен замка с царским Кремлем, конечно, невозможно.

Ещё один архитектурный побратим нашего Кремля – замок Кастельвеккио (Castelvecchio) в Вероне, построенный на берегу реки Адидже первыми наместниками города в период правления Скалигеров в середине XIV века. Стены из красного кирпича также увенчаны зубцами, по периметру возвышаются 6 башен, а в средние века внешнюю стену крепости окружал глубокий ров. Это фортификационное сооружение предназначалось  для  защиты не от внешних врагов, а от гнева местного населения. По иронии судьбы крепость пала после нашествия извне, когда миланские Висконти, о которых мы упоминали чуть выше, положили конец роду Скалигеров. С левым берегом реки Адидже замок Кастельвеккио соединяет мост, построенный для того, чтобы дать Скалигерам возможность в любой момент покинуть замок и спастись от разгневанных подданных. С момента постройки мост невредимым просуществовал шесть веков, пока в 1945 не был взорван при отступлении немецких войск. В 1951 году его восстановили, при этом были использованы материалы, оставшиеся от оригинального моста.

Кстати, в Вероне есть ещё как минимум два знаменитых здания, прилегающие стены к которым украшены зубчатыми стенами – это так называемые дома Джульетты и Ромео. Дом Джульетты – здание XIII века, расположенное в центре города, с каменной кладкой стен, крыльцом и балконом в готическом стиле. Дом семейства Монтекки – на самом деле дом Каньоло Ногарола (Cagnolo Nogarola) по прозвищу Ромео. Попасть внутрь нельзя, дом – частная собственность и по-прежнему обитаем. Однако желающие могут полюбоваться готическим фасадом XIV века и вообразить, что именно здесь жил юный герой Шекспира.

В коллекцию кремлевских предшественников можно смело отнести и замок в Сирмионе, строительство которого в качестве военной цитадели было начато в 1277 году сеньором Мастино – опять же из рода Скалигеров. Впрочем, упомянуть все итальянские (а также швейцарские и многие другие) замки и крепости с двурогими мерлонами, которые можно считать дальними и близкими архитектурными родственниками Московского Кремля, вряд ли удастся – их слишком много.

Остается заметить, что с момента постройки Московского Кремля зубцы в форме ласточкина хвоста стали символизировать российское государство и широко использовались в русской крепостной архитектуре. Например, в крепостях Китай-города и Новодевичьего монастыря. Следы таких зубцов также хорошо прослежи­ваются в кладке Набатной и «Воротной» башен Большого Бояршего города Ивангородской крепости. Остатки их нижних частей сохранились на баш­нях Тульского кремля. В хорошем состоянии двурогие зубцы существуют, нако­нец, и на башнях Коломны, Великого и Нижнего Новгорода, Зарайска, Смоленска. Вполне возможно, отечественных архитекторов привлекал некий тайный смысл, который заключался в этой форме, напоминающей, помимо прочего, и букву “М” – собственно, в этом качестве она и присутствует на нашем артефакте. Блаватская, например, считала эту букву наиболее священной буквой: в ней якобы заключено и мужское и женское начало. В ряде систем “М” считается соответствующей природному первоначалу, дающему начало всем временным, природным формам существования.

Впрочем, едва ли создатели представленного в нашей коллекции значка задумывались о сакральном значении древнего символа, пришедшего к нам из средневековой Италии. А вот придуманна ими метафора – буква “М” в виде кремлевских зубцов – пришлась ко двору. В начале 90-х годов эту же аллегорию взяли себе разработчики “обновленного” автомобиля “Москвич”, составившие на её основе новый логотип автомобиля. Впрочем, самому “Москвичу” это не помогло. Тогда же идею использовал для своего ребрендинга Банк Москвы, чей логотип и по сей день украшает кремлевская “ласточка”, бывшая когда-то германским орлом.