Для нацистов музыка была особым видом искусства — доступным и понятным для широких масс. В отличие от живописи и кино, она могла достучаться до ума и сердца каждого немца. Именно поэтому нацистская пропаганда считала музыку идеальным инструментом для внушения населению «правильных» арийских ценностей и идеалов. Имперское Министерство пропаганды планомерно вводило свои марши и гимны в каждый немецкий дом, школу или казарму. Но почему именно такой специфический музыкальный жанр как марши использовали нацисты? Объяснение этому есть в воспоминаниях Эрнста Ханфштенгля, который в 20-е годы был близким приятелем Гитлера. Будущий фюрер любил слушать игру Эрнста на фортепьяно — это помогало Гитлеру настраиваться на нужный лад важными выступлениями. Во время одних салонных посиделок Ханфштенгль наиграл для Адольфа американские футбольные марши, воодушевлявшие болельщиков и объединявшие их в единую легко управляемую массу.
«Я объяснил Гитлеру все эти вещи о заводилах в группах поддержки и маршах, хорошо обдуманном подстегивании истерического энтузиазма. Я рассказал ему о тысячах зрителей, которых эти уловки заставляют кричать в унисон, и о гипнотическом эффекте приемов такого рода. Я сыграл ему и свой собственный марш «Фаларах», чтобы продемонстрировать, как это можно сделать, приспособив немецкие мелодии. И я, фигурально, заставил Гитлера кричать от энтузиазма. «Так это же, Ханфштенгль, как раз то, что надо для нашего движения, это же чудесно!» – и он стал ходить с напыщенным видом – ни дать ни взять участник военного парада! Потом он заставил оркестр CA разучить эту мелодию».
