Единственное дореволюционное русское издание романа «Маленький Иоганнес», написанного голландским прозаиком, поэтом и драматургом, а по профессии врачом-психиатром Фредериком Виллемом ван Эденом (Frederic Villem van Eeden, 1860-1932). В коллекции представлено издание этого произведения от 1913 года, выпущенное московским книгоиздательством «ПОЛЬЗА» в переводе с голландского языка А.Израильсона. За свою более чем вековую историю издание сильно истрепалось и в советское время было отдано в реставрацию, в результате которой обрело грубый переплет из красного кожезаменителя. На титульном листе издания виднеется подпись владельца — «А.Кирпичников», принадлежавшая члену-корреспонденту Российской Академии наук профессору МГУ известному литературоведу Александру Ивановичу Кирпичникову. Можно предположить, что книга входила в состав библиотеки при детской школе, устроенной супругой академика — главой Московского Теософического кружка Юлией Кирпичниковой в их собственном доме в районе Медведково. Издание поистине уникальное, на русском языке в настоящее время практически нигде не встречается.
* * *
Конец XIX-начало XX века можно смело считать временем детской литературы в России. Главной причиной стала доступность образования для самых широких слоёв общества: вот уже полвека хорошее образование перестало быть прерогативой привилегированного класса. Способствовало расширению чтения и бурное развитие печатного и типографского дела, благодаря чему книга становилась доступной для самого рядового читателя. Но главное — именно на рубеже XIX-XX веков российское общество с неудовольствием обнаружило, что серьезно отстаёт от запада в деле воспитания молодёжи. Выяснилось это просто: с середины XIX века путешествия на Запад россиян с детьми стали массовым явлением, и вот тут-то обнаружилось, что, хотя по уровню образованности российские дети вполне соответствовали своим западным сверстникам, но при этом сильно уступали им в социализации, умении вести общение с представителями различных слоёв общества. Русские дети часто казались эгоистичными, надменными, замкнутыми в своём круге, мало интересующимися глобальными общественными процессами — словно вышедшими из инкубаторов.
У этой проблемы были свои объяснения: вплоть до начала XX века в российском обществе проблема воспитания детей даже из «хороших семей» сводилась к прививанию им гигиенических навыков, преподаванию правил этикета, знания языков, нескольким образовательным предметам и прикладным умениям (вышивание и музицирование у девиц, фехтование у мальчиков и т.д). Даже современная российская литература была для детей дверью во взрослый мир, куда их до поры до времени не допускали. Поскольку образование в России длительное время оставалось привилегией аристократов, оно не предусматривало преподавания «социальных» предметов. Регулярные контакты юных барчуков с «чернью» не предусматривалось. Это чрезмерное оберегание своих отпрысков от «грязи и прозы» внешнего мира серьезно осложняло процесс превращения молодых людей в граждан, что не раз становилось предметом насмешки над ними в произведениях русских писателей.
Другим немаловажным аспектом была сохраняющаяся в России высокая детская (особенно младенческая) смертность, ставившая нашу страну на нижние строчки в списке европейских соседей. Это заставило российских ученых, педагогов и писателей более пристально присматриваться к западным (в том числе скандинавским) практикам и технологиям воспитания детей, их социализации, дидактических методиках — что нашло свое отражение в значительном количестве специализированной переводной литературы: как детской, так и непосредственно о детях. К 1900 году в России редко какая семья, обладающая хотя бы средним достатком, не мечтает предоставить своим детям хоть немного «западного» воспитания. И пусть денег на отправку за границу не хватает — это не беда. В России уже выходят специально предназначенные для детей английские, французские, немецкие и даже итальянские журналы и альманахи — такие как “Petit francais illustre”, “The Boys’ Own Paper”, “The Girls’ Own Paper”).
А Лев Толстой даже способствует появлению в России отделения Международного общества друзей по переписке — своеобразного предтечи нынешнего интернета, хотя особой популярности в те годы эта идея не обрела.
Тем временем в недрах Министерства общественного просвещения ломают голову над тем, следует ли и с какой стороны внедрять в головы юным читателям какие-то «идейные» установки — например, патриотического характера. Мир стоял на пороге новой войны, в самой России зрело революционное движение, и делать вид, будто ничего не происходит, было бы совершенно неправильно.
Однако ничего продуктивного власти предложить не могут, а между тем умы и сердца молодых читателей уже вовсю завоёвывают российские писатели, многие из которых искренне считают, что детей необходимо с малолетства приучать к реальности во всей её «неприглядности». Это было вполне в духе времени — и к тому же почти революционно — пнуть теряющую опору среди общества самодержавную власть не стремился только ленивый. Книжные полки российских магазинов заполняют произведения Максима Горького, Мамина-Сибиряка, Александра Куприна и других художников, описывающих не просто ужасы современной жизни — но ужасы детского существования.
Изначально скрытая, но со временем все более ярко проступавшая тема социального протеста в произведениях русских писателей находила совершенно иную почву в произведениях западных авторов, также посвященных теме детства и сталкивания ребенка с действительностью. Там эта тема трансформировалась не в глухой протест, а в призыв к служению и самоотречению во имя добра и высших человеческих ценностей — нередко с религиозным уклоном. В распространении и пропаганде такой литературы (к слову, нередко предназначавшейся в равной степени и детям, и взрослым) их издатели видели способ борьбы с нарастающим ожесточением в умах граждан и с ростом революционных настроений.
Одним из таких произведения и стал роман Фредерика Виллема ван Эдена «Маленький Иоганнес», издававшийся в России лишь однажды — в 1913 году. Сюжет этой удивительной, необыкновенно драматичной и захватывающей сказки прост: живущий в бедности мальчик по имени Иоганнес, чей отец уже долгое время тяжело болеет, волей обстоятельств попадает в удивительный и сказочный мир эльфов, куда его каждую ночь уносит принц эльфов по имени Вьюнок. Этот мир, полный радости, света, тонких дружеских чувств, захватывает Иоганнеса вместе с читателем, так что всякий раз, когда под утро мальчик вынужден возвращаться в свою мрачную комнату — то есть в реальность — и сам он, и читатель с нетерпением ожидают нового появления Вьюнка. Общество Вьюнка открывает для Иоганнеса совершенно новую жизнь: жизнь без лишений, без нужды, тревоги и огорчений. Но главное — жизнь без одиночества, от которого прежде так сильно страдал маленький Иоганнес. Это больше похоже на рай, хотя и в этом сказочном мирке у эльфов случаются разные забавные и не очень происшествия, так что каждый раз, укладываясь в постель, Иоганнес с трепетом ожидает продолжения этого удивительного сна наяву.
Но постепенно в сказочный мир Иоганнеса начинают проникать иные герои. Презираемые и отвергаемые эльфами, кажущиеся отвратительными и злыми, словно выходцы из преисподней, они упрекают мальчика в его попытках «спрятаться» от правды жизни и показывают ему жизнь с другой стороны: так Иоганнес видит смерть отца, знакомится со Смертью, страшными болезнями и мрачными обитателями городских трущоб. Это новое знание тяготит и мучает его, однако теперь уже мальчик не может попросту отмахнуться от этих новых знаний. И пока Вьюнок уговаривает Иоганнеса вернуться в беззаботное царство эльфов, отвратительные проводники по тёмным сторонам жизни зовут — заманивают его к себе. Но внезапно Иоганнес находит выход: в образе плывущей по бескрайнему озеру лодке с сидящим в ней человеком, чьё лицо он не может рассмотреть из-за яркого солнца. Человек манит его к себе, и только приход к нему избавляет Иоганнеса от душевной боли и раздираемых противоречий. Ибо только с этим человеком он сможет обрести ту же радость, что была ему знакома с Вьюнком — но только причиной этой радости будет не наслаждение для самого себя, а помощь тем людям, которых он видел на тёмной стороне своих приключений.
За рубежом, в частности, в Голландии, «Маленький Иоганнес» выдержал множество изданий. Возможно, именно благодаря в том числе и таким произведениями страны Скандинавии уже с начале XX века являли собой образец социальной защищённости своих граждан — в частности, детей. А в одном из городских парков голландского Гаарлема маленькому Иоганнесу даже установлен памятник.
В послереволюционной России произведение Фредерика Виллема ван Эдена не издавалось. Впрочем, не так давно романом заинтересовалось издательство «Рипол Классик», так что как знать — быть может, в ближайшее время российские школьники тоже смогут задуматься над проблемами, ровно сто лет назад терзавшими душу маленького Йоганнеса.
