Романсы потерянных имён

Советская граммофонная пластинка, выпущенная в 1939 году знаменитым Ногинским заводом грампластинок, построенном в подмосковном поселке Глухово. Скорость 78 оборотов, размер 25 см, шеллак. На одной стороне диска записан романс «Помни обо мне», на другой – «Песенка о счастье». Оба музыкальных произведения исполнены Заслуженной артисткой Грузинской ССР Кэто Джапаридзе. Аккомпаниатором на фортепьяно выступил пианист и композитор Сергей Бабов. В обоих случаях он же указан в качестве автора музыкальной обработки, тогда как настоящие создатели мелодий почему-то не упомянуты. “Маленькие истории” выяснили причину такой несправедливости и восполнили пробел.

Так уж вышло, что за достоверность исходных данных, указанных на этикетках советских пластинок 30-40-х годов, сегодня не поручится ни один эксперт. Особенно, если речь идет об иностранных произведениях, переиздаваемых в СССР – редкий случай, когда название песни и имя её исполнителя переводились или хотя бы печатались без ошибок (об одном из таких забавных примеров читайте в истории «Грязные танцы» по-советски). Придирчивые читатели наверняка разглядят грамматическую ошибку и в названии романса “Песенка о счастьи” на этикетке к нашей пластинке – однако предлагаем списать её на архаичную манеру употреблять слово “счастье” как “счастие”, которое в предложном падеже звучит “о счастии” или “о счастьи” (помните, у Лермонтова: “Увы! Он счастия не ищет и не от счастия бежит!”). Но одно дело, когда речь идет о случайных неточностях, досадных опечатках или ошибках по незнанию каких-то данных. Однако бывало и так, что авторов песни редакторы не указывали совершенно сознательно и намеренно. Как в случае с грампластинкой, представленной в нашей коллекции артефактов.

На одной стороне этого раритетного диска записан очень красивый романс “Помни обо мне”. Он был необычайно популярен в СССР в 30-е годы, потом основательно подзабылся, но, к счастью, в последние лет 10 обрел второе дыхание – эта песня сегодня входит в репертуар очень многих современных исполнителей романсов. Автором музыкальной обработки песни указан Сергей Бабов. А вот сам автор этой лирической композиции в большинстве источников значится как неизвестный. Но это лукавство: в СССР прекрасно знали о том, что сочинителем музыки столь полюбившегося советскому слушателю романса был молодой талантливый польский композитор и пианист Владислав Даниловский, выступавший по всему миру под творческим псевдонимом Вальтер Дан.  А впервые сочинённую им песню записал на пластинку ещё в 1935 году знаменитый польский певец Мечислав Фогель, больше известный в музыкальной среде под псевдонимом Фогг. Вот как звучит романс “Помни обо мне”, точнее “Mysl o mnie”, на родном польском языке.

Кстати, это был не первый случай, когда при издании советских пластинок фамилия польского композитора Даниловского исчезала без следа. Так, например, произошло со знаменитым отечественным шлягером “Му-му” в исполнении Леонида Утёсова (вспоминайте: «Ты не только съела цветы, в цветах мои ты съела мечты…»). Почему-то на всех советских грампластинках в качестве композитора этой забавной песни указан Михаил Воловац, тогда как настоящим автором мелодии был всё тот же Владислав Даниловский, сочинивший её еще в 1933 году. Чтобы не быть голословными, предлагаем послушать оригинал этой песни, известной в Польше под названием «Może kiedyś, innym razem», в исполнении польского певца Марьяна Хемара.  

Так чем же не угодил Даниловский советским властям? Достоверно известно, что польские исполнители романсов и танго в начале 30-х годов довольно успешно гастролировали в СССР. В частности, в 1934 году в Москву и Ленинград с вокальной джазовой программой был приглашен и знаменитый на всю Европу “Хор Вальтера Дана” в составе Тадеуша Богдановича, Винсента Новаковского, Адама Высоцкого и Мечислава Фогеля.

Поляки тогда дали около десяти аншлаговых концертов, в репертуаре которых были даже такие непотребные для советского слушателя образчики “буржуазно-упаднического стиля”, как танго “Скучно, мне хочется забыться”. Тогда же коллектив Владислава Даниловского записал в СССР несколько грампластинок на русском языке с приятным польским акцентом. Однако в декабре 1934-го происходит убийство Сергея Кирова, после чего в стране прекращают допускать даже малейшие вольности во всех сферах, в том числе и на эстраде. С 1935 года Москва перестаёт приглашать в СССР польских исполнителей романсов. Ну а во второй половине 30-х годов редакции и вовсе стали затирать польские фамилии с этикеток советских грампластинок. Возможно, упрямая попытка спрятать польские корни этих мелодий связана с тем, что как раз к моменту выхода пластинок в 1939 году СССР и Германия уже успели оккупировать и поделить территорию Польши. Кстати,  Владислав Даниловский не стал дожидаться разгула нацизма в Польше: в начале 1940 года он предусмотрительно эмигрировал в США, поселился во Флориде, где прожил спокойную, долгую и плодотворную жизнь. Автора музыки к романсу “Помни обо мне” не стало в 2000 году. Ему было 92 года. Не станем гадать, что уготовила бы ему судьба, останься он в Польше или подайся в СССР.

На второй стороне нашего музыкального артефакта записан ныне мало кому знакомый романс “Песенка о счастье”. Этикетка дает нам информацию лишь об авторе слов к этой композиции – известной советской поэтессе Людмиле Наумовне Давидович, которая за долгую творческую жизнь (умерла в 1987 году) написала стихи ко многим музыкальным произведениям. Сергей Бабов здесь снова указан в качестве автора музыкальной обработки. Как выяснилось, на этот раз Сергей Аркадьевич “обрабатывал” оригинальную мелодию, созданную своим соотечественником – советским композитором Борисом Ивановичем Фоминым. Чтобы сразу было понятно, о каком музыкальном гении идет речь, поясним, что именно Фомин является автором знаменитого  романса “Только раз бывает в жизни встреча”, который он, к удивлению многих, посвятил своей будущей тёще – цыганской певице Марии Масальской. Фамилия этого талантливого композитора не указана на представленной нами пластинке по довольно прозаической причине – в 30-е годы Фомин был в опале и даже арестован. Что было неудивительно, учитывая его происхождение – отец будущего композитора был царским генералом, военным врачом. Правда, после революции генерал присягнул новому революционному правительству, и даже сам Ленин будто бы позаботился о выделении ему большой московской квартиры.

Сам же Борис Фомин свои артистические навыки оттачивал в окопах Гражданской войны. А вернувшись к мирной жизни,  начал писать романсы. Причем, один лучше и знаменитее другого – чего стоит его нетленная песня “Дорогой длинною”, написанная в 1924 году, а также “Эй, друг-гитара”, “Твои глаза зеленые”, “Саша” и еще около 300 романсов. В 20-е годы его песни были самыми любимыми и исполняемыми в СССР, их пели на государственных концертах, передавали по радио, затягивали дома. В ту пору Бориса Ивановича называли королем русского романса. Говорят, что многие исполнители, претендовавшие на полный аншлаг у публики, старались не выходить с Фоминым на одну сцену – его обаяние и талант не оставляли никому шансов на равные овации. Якобы по этой причине так ни разу и не пригласил Бориса Ивановича на свои выступления Леонид Утёсов, хотя часто исполнял его песни и даже приятельствовал с композитором.

Однако на закате НЭПа, к концу 20-х, начала давать о себе знать сталинская “культурная революция”. Появившаяся в СССР Российская ассоциация пролетарских музыкантов (РАПМ) неистово взялась за искоренение чуждых Стране Советов эстрадных жанров. Эта ассоциация стала тем самым «хлыстом», которым советская власть подгоняла интеллигенцию в идеологически-правильном направлении. Началось “выкорчевывание” американского фокстрота, цыганщины, аргентинского танго, а вскоре добрались и до романса. Этот музыкальный жанр был официально запрещен летом 1929 года на Всероссийской музыкальной конференции, которая заклеймила романс как “контрреволюционный хлам”. Интересна формулировка, с которой накладывали на романс табу: оказывается он, «наряду с религией, водкой и контрреволюционной агитацией, заражая рабочего нездоровыми эмоциями, играет не последнюю роль в борьбе против социалистического переустройства общества». Особенно тогда досталось как раз Борису Фомину с его романсами. Его оставили без репертуара – все его песни репертуарная комиссия отнесла к разряду контрреволюционных. Остался Борис Иванович и без друзей. Так, из документальной книги “Счастливый неудачник” Елены и Валерия Уколовых мы узнали, что воспоминаниями о сотрудничестве с Фоминым даже в послесталинское время побоялись делиться Мария Миронова, Ростислав Плятт, Рина Зеленая, Сергей Образцов, Марк Фрадкин, Матвей Блантер, Иван Козловский.

Будучи изгоем, Борис Иванович вынужден был оставить концертную деятельность в обеих столицах и отправился в регионы. Публика из глубинки продолжала требовать любимые фоминские романсы. Вопреки репертуарным требованиям, Фомин исполнял свои произведения в Новосибирске, Владивостоке, Тбилиси. Однако эти концерты не прошли незамеченными для “компетентных” органов – в 1937-м году Бориса Ивановича арестовали.  Нам не удалось выяснить, какие именно обвинения были предъявлены музыканту, во всех источниках лишь указывается неопределенное – “нелепые”. Скорее всего, именно так и было, поскольку спустя год Фомина все же выпустили из Бутырки. По одной из версий, его романс “Саша” (“Саша, ты помнишь наши встречи?”) в исполнении Изабеллы Юрьевой любил сам Сталин. Впрочем, это вряд ли могло сказаться на судьбе Бориса Ивановича. Кстати, Изабелла Юрьева была одной из немногих коллег Фомина, кто позже не побоялся поделиться мемуарами о нем: “Какой же он был талантливый! Что ни песня – то перл. Затравили, загубили такой талант. Сколько он мог еще создать песен и романсов. Он писал от души!»

О Фомине травившие его власти вспомнили во время Великой Отечественной войны. Музыкант остался в Москве, где уже летом 1941 года организовал фронтовой театр “Ястребок” при клубе МВД – долгое время это был единственный в столице театр, дававший постоянные концерты с военным репертуаром. Кстати, в “Ястребке” работала во время войны и Людмила Давидович, написавшая стихи к романсу “Песенка о счастье”. Артисты этого театра исполняли со сцены новые песни, сочиненные Борисом Ивановичем –  “Жди меня”, “Письмо с фронта”, “Тихо в избушке”, “Ленинградская провожальная”… Вдохновение не покинуло музыканта, даже несмотря на годы забытья и ужасы войны. Сентиментальному Фомину, которому, как считалось, были совершенно чужды ритмы бурной пролетарской эпохи, удивительно точно удавалось передать героику и трагизм времени во фронтовых песнях. Под его «И не раз, и не два» в 1941 году на фронт уходили тысячи добровольцев. Его творчество снова зазвучало по радио, его песнями завершались государственные концерты, их пели в окопах, знали наизусть в тылу. За четыре фронтовых года Борис Фомин сочинил свыше 150-ти патриотических музыкальных произведений, но ни одно из них не попало в Антологию советской песни и прочие аналогичные издания. Более того, к концу войны о нем снова стали забывать – тогда на первый план вышло творчество вернувшихся с фронта поэтов и писателей. А в 1946 году Фомина с легкой руки главы Управления пропаганды и агитации Андрея Жданова и вовсе окрестили “безыдейным пошляком” наряду с Михаилом Зощенко и Анной Ахматовой. Новую травлю Борис Иванович не пережил. В 1948 году он скончался в бедности и болезни. Ему было всего 48 лет. Музыканта похоронили на Введенском кладбище Москвы.

Зато судьба оказалась благосклонна к творческому союзу, так эффектно исполнившему оба романса, записанных на нашу раритетную грампластинку. Кстати, Сергея Бабова и Кето Джапаридзе в пору записи этих лирических песен объединяла не только любовь к музыке, но и узы брака. Талантливый советский пианист Сергей Аркадьевич Бабов в свое время руководил тбилисским джазовым оркестром, работал худруком Сочинского художественного театра, а позже возглавил Сочинскую филармонию. Считается, что именно в бытность Сергея Аркадьевича это учреждение культуры достигло небывалого расцвета. Легендарный пианист Сергей Бабов скончался в 1983 году.

Красивое контральто на нашей граммофонной записи принадлежит Кэто (Кэтеван) Константиновне Джапаридзе.В родной Грузии об этой исполнительнице помнят до сих пор. Биография её известна достаточно подробно. Кето родилась в 1901 году в деревеньке Квишхети близ Тифлиса. Удивительный тембр ее голоса в музыкальной семье Джапаридзе заметили сразу: еще в гимназическую пору уроки пения ей давал будущий знаменитый композитор Захарий Палиашвили. Он и убедил юную Кето посвятить себя музыке. Будущая исполнительница романсов в 1919 году поступила в Тбилисскую консерваторию, а в 1927 году отправилась в Германию, где почти три года училась у выдающихся немецких профессоров. В начале 30-х годов Кето вернулась в Грузию, где начала творческое сотрудничество с концертмейстером Сергеем Бабовым. Вместе они записали несколько грампластинок, составивших “золотой фонд” советской эстрады 30-х годов.  В 1939 году Кето Джапаридзе участвовала в Первом Всесоюзном конкурсе артистов эстрады, где стала лауреатом наряду с такими корифеями как Клавдия Шульженко, Аркадий Погодин, Дебора Пантофель-Нечецкая. Слушателям особенно нравилось в ее исполнении песня «Генацвале» на стихи  Иосифа Гришашвили, который, кстати, станет вторым мужем Кето. Неизменный восторг также всегда вызвали ее песни «Только ты и только ты» и “Сулико”. В конце 30-х годов Кето жила и выступала в Ленинграде. Жители города на Неве с любовью называли Джапаридзе “певицей радости” и “нашей Кэто”. В период Великой Отечественной войны певица оказалась в Хабаровске, много выступала в госпиталях, объехала сотни сел и городов с так называемым “оптимистическим” репертуаром. После Победы Кето Константиновна возвратилась в родную Грузию, став солисткой национальной филармонии. В 1956 году певица была удостоена звания Заслуженной артистки Грузинской ССР. Кетеван Джапаридзе не стало 28 сентября 1968 года, ее похоронили в пантеоне общественных деятелей Грузии “Дидубэ”.

Нам осталось лишь добавить несколько слов о судьбе самого Ногинского завода грампластинок. В своё время это был крупнейший завод грампластинок в СССР, к тому же и оснащён он был самым современным на то время оборудованием немецкой фирмы Electrola. Производительность завода достигала 90 млн грампластинок в год. Однако с 1939 года завод стал перепрофилироваться под выпуск военных изделий, и с 1940 года перешёл на выпуск артиллерийских снарядов, мин, а позже – “зажигателей” для реактивных снарядов “Катюша”. В 1941 году, с началом войны с Германией, производство грампластинок переехало в Ташкент, где тогда же и открылся Ташкентский завод грампластинок.  Оборонное оборудование переехало в Сибирь. После войны Ногинский завод не стал восстанавливать старое производство, а занялся изготовлением топливной аппаратуры, чем занимается и по сей день.  О славной истории завода нынешние работники и руководство, похоже, даже не осведомлены, так что она не нашла отражения даже на официальном сайте предприятия. Но благодаря некогда большим тиражам грампластинок, в частных коллекциях и музеях осталось немало дисков с полузабытыми песнями 30-х годов. Песнями, авторам которых мы сегодня возвращаем их имена.

“Песенка о счастье”

“Помни обо мне”