Советская граммофонная пластинка, выпущенная в 1937 году Ногинским заводом грампластинок Наркоммаша СССР. Диаметр 25 см, скорость — 78 оборотов. На одной стороне диска записана песня «Снова пою» — как указано на пластинке, на музыку и стихи В.Семёнова. На второй стороне — легендарный русский романс «Калитка», автором мелодии и слов которого указан Александр Обухов. Обе композиции звучат в исполнении знаменитого тенора Вадима Козина в сопровождении джаз-оркестра под управлением Николая Игнатьева. Это очередной музыкальный артефакт советской довоенной поры, на этикетке которого не указаны настоящие авторы песен.
Каждый ценитель старинных грампластинок знает, что по цвету этикетки на диске, цифровым и буквенным кодам и фирменному логотипу можно совершенно точно определить, где и когда был выпущен конкретный артефакт. А вот остальная важная информация — название композиции, её жанр, имя исполнителя, не говоря уже об авторе слов и музыки, — безусловного доверия у дотошных коллекционеров не вызывает. Опечатки и ошибки попадаются очень часто — то ли из-за халатности редакторов, то ли по распоряжению сверху, то ли по незнанию. Перед нами очередной музыкальный артефакт, скрывающий имена настоящих создателей песен и доказывающий, что зачастую этикетка на советской грампластинке — верный повод для небольшого исторического расследования. К счастью, и на этот раз оно не завело «Маленькие истории» в тупик.
Мы уже говорили о том, как при перезаписи и переводе иностранных пластинок для советского слушателя порой искажались названия песен (подробнее об этом в истории «Грязные танцы» по-советски). Подробно рассказывали и о том, как советские редакторы намеренно «забыли» упомянуть на диске 1939 года автора музыки к романсу «Песенка о счастье» Бориса Фомина — гениального композитора, который во второй половине 30-х оказался в опале вместе с самим жанром романса. С той же пластинки было затёрто для истории имя Владислава Даниловского — замечательного польского композитора, написавшего музыку к знаменитому романсу «Помни обо мне». В обоих случаях на этикетке фамилии сочинителей по идеологическим соображениям просто не указаны, фигурирует лишь имя автора музыкальной обработки — Сергея Бабова. Получилась этакая недомолвка, полуправда. Однако на этот раз редакторы Ногинского завода грампластинок пошли ещё дальше — указали в качестве авторов слов и музыки совершенно других людей. Справедливости ради отметим, что в данном случае речь, скорее всего, идет об элементарном незнании достоверной информации, а не о сознательном подлоге.
На одной стороне нашей пластинки записана песня «Снова пою». Жанр её на этикетке не указан, но во всех музыкальных каталогах она значится как романс-вальс. И это, как мы чуть позже убедимся, отнюдь не случайно. Причем в сборниках часто упоминается другое название этого произведения — «Поцелуй меня» — по последней строчке из припева, а не «Снова пою», с которых начинается куплет. Ещё раз внимание на этикетку: на ней сочинителем музыки и слов к этой композиции значится некий Семёнов. Нам не удалось выяснить имени этого музыканта, только его инициалы — В.П. Известно, что он в 1914 году сочинил музыку к романсу «Гони, ямщик». Надеемся, наши читатели помогут нам узнать, кого именно советские редакторы записали в вымышленные авторы романса «Снова пою».
А тем временем настоящим создателем мелодии был композитор Джованни де Ботари, который назвал своё произведение вальс «Шампанские волны» — отсюда, видимо, и сложное определение жанра композиции в каталогах. Однако ни фотографии, ни биографии этого музыканта нам отыскать, к сожалению, не удалось. Не известно даже, реальное это имя или псевдоним. Однако мы выяснили, что впервые ноты этого музыкального произведения встречаются в «Альбоме новых вальсов», изданных в Петербурге Юлием Генрихом Циммерманом в 1898 году. Среди старинных нот для фортепиано знаменитых Гросса, Лабади и Штрауса (всего 15 композиций) есть и «Шампанские волны» Ботари — они значатся в альбоме под 12-м номером.
Ритмичная вальсовая мелодия, судя по всему, пришлась по душе композитору и аранжировщику В.П. Семенову. Ещё до революции, около 1910 года, он обработал её и положил на приятную музыку подходящие стихи. Их автор, к сожалению, остался неизвестен. В итоге получился довольно оптимистический романс о любви. Вполне допускаем, что советские издатели могли всего этого и не знать — отсюда ошибка на этикетке, которая кочевала с пластинки на пластинку.
Впервые романс-вальс «Снова пою» был исполнен очень знаменитой в Российской империи эстрадной певицей Наталией Ивановной Тамарой (настоящая фамилия Митина-Буйницкая). Первая запись, как свидетельствуют открытые источники, была сделана 26 ноября 1912 года в Санкт-Петербурге. В ту пору популярная певица сотрудничала сразу с несколькими театрами — «Буфф», «Пассаж», Троицкий. До революции кроме Натальи Тамары этот романс больше никто не исполнял. Первую же советскую запись «Снова пою» в конце 30-х годов сделал легендарный лирический тенор Вадим Козин — она и звучит на нашей коллекционной пластинке. В 1938 году эту песню исполнила знаменитая грузинская певица Кето Джапаридзе (подробнее об этой певице, а также записи ее песен — в истории Романсы потерянных имён), а в 1939-ом — несравненная Тамара Церетели. Затем в жизни этого красивого романса, как, впрочем, в жизни абсолютно всех романсов в Советском Союзе, наступил большой перерыв. Как известно, этот жанр на 30 с лишним лет советские чиновники заклеймили «пошлым пережитком буржуазного прошлого». Простили «мещанство» романсу уже в пору глубокого «брежневского застоя» — стоит ли удивляться, что следующая запись песни «Снова пою» относится только к 1971 году. Тогда его исполнила опять же грузинская певица Нани Брегвадзе. Сегодня романс со 120-летней историей входит в репертуар очень многих российских исполнителей — причем как мужчин, так и женщин.
Автором слов и музыки к популярнейшему некогда романсу «Калитка», исполненному на второй стороне представленной в нашей коллекции пластинки, также значится один человек — Обухов — опять же без единого инициала. Выяснилось, что речь идет об Александре Трофимовиче Обухове (1861—1929) — известном в Российской империи гитаристе и теноре. Его авторство указано и на всех нотах, выпущенных в советский период. Однако на самом деле Александр Обухов вовсе не сочинял «Калитку» — об этом в интервью исследователю романса Юрию Бирюкову (1908-1976) в 70-е годы рассказала дочь музыканта — народная артистка РСФСР Варвара Обухова:
«Я была в ту пору еще очень маленькой, но часто слышала, как, собираясь в гостиной нашего дома, пели этот романс мой отец, Александр Трофимович, его брат — Сергей Трофимович, и мои кузины — Надя и Аня. Нередко участвовал в этих импровизированных домашних концертах гитарист и певец Николай Николаевич Кручинин. Вероятно, с его голоса и не без его участия романс «Калитка» распространился потом на эстраде и был подхвачен другими исполнителями. Где-то в середине 20-х годов к нам домой пришли нотный издатель и директор магазина на Кузнецком Мосту А.А.Переселенцев и молодой композитор Матвей Блантер. Они попросили папу напеть мелодию и слова романса. Блантер сказал: «Я это запишу…» Вот тогда вышли ноты. Запомнилось мне еще из рассказа мамы, что стихотворение «Калитка» папа нашел в дореволюционном отрывном календаре и несколько видоизменил его. Имени поэта в том календаре не указывалось. Очевидно, поэтому стали приписывать отцу и слова романса».
Вот так, совершенно случайно, «Калитку» на долгие годы записали в актив Александра Обухова. Однако энтузиасты все же выяснили, чье имя издатели забыли указать рядом со стихотворением «Калитка» в дореволюционном календаре. Это поэт и писатель-беллетрист Алексей Николаевич Будищев, творивший на рубеже XIX-XX веков. Сегодня он совершенно забыт. А ведь в свое время он входил в круг маститых российских литераторов, его знали как автора отменных юмористических повестей и романов, а также лирических стихов и пьес.
Известно, что родился Алексей Николаевич 17 января 1864 года в селе Богояленский Чардым Саратовской губернии (ныне Пензенская область) в довольно зажиточной дворянской семье мирового судьи. В 1884 году Будищев с успехом закончил Пензенскую мужскую классическую гимназию, где, к слову, впервые и увлекся сочинительством: «Начал писать рано. Лет в 8, в 9, помню, возился над стихами и прозой… Писал я и гимназистом, писал стихи и рассказы». Уехав в столицу, начинающий литератор поступил в Московский университет на медицинский факультет, причем студенчество совмещал с писательством — с 1886 года Будищев регулярно публиковал свои рассказы и стихи. Так, уже на втором курсе его опусы печатал журнал «Развлечение», в котором Алексей вскоре стал «ближайшим сотрудником журнала, давая лирические и юмористические стихи, рассказы, всяческие юморески». Позже он наладит сотрудничество и с другими изданиями — «Будильником», «Сатирическим листком» и «Осколками». В 1888 году Будищев делает окончательный профессиональный выбор – забрасывает учебу на врача и перебирается в Петербург, где полностью посвящает себя творчеству. В эти годы Алексей по-настоящему счастлив. «Я живу исключительно литературным трудом, отдаваясь ему всецело и не пробуя от него отойти. Хочу умереть писателем», — запишет он в своей автобиографии. Постепенно пензенский автор обрел популярность у читателей: его рассказы «Степные волки», «Разные понятия», «Черный буйвол», «Пробужденная совесть», «Лучший друг», «Солнечные дни», «Торжество зла» были довольно известными на рубеже веков. Но большая слава к нему так и не пришла: критики оценивали творчество Будищева крайне скептически, сетовали на отсутствие индивидуальности, находили в его книгах подражание то Фету, то Чехову, то Достоевскому.
Один из немногих, кто видел в Алексее Николаевиче неоспоримый литературный талант, был писатель Александр Куприн. «Я укажу на А.Н. Будищева. Совершенно неоцененный писатель. У него есть мягкий юмор, много прелестной задушевной грусти и чудесное понимание природы. Познакомьтесь с ним. Как человек — он прямо восторг», — писал по приятельски издателю Василию Клестову создатель «Гранатового браслета». Куприн был действительно в восторге от Будищева как человека — они не только подружились, но даже дачи в Гатчине снимали по соседству, печатались в одних изданиях — явно по протекции Куприна. Однако в целом Будищева публиковали и рецензировали неохотно, так что в истории русской литературы он остался писателем поэтом плодовитым (издал более 30 книг), но неоценённым.
Незадолго до смерти Будищева, в 1916 году, солидный даже по тем временам журнал «Огонек» в №44 опубликовал его очень популярное на тот момент лирическое стихотворение «Калитка». Точнее, стихотворение вышло под названием «Только вечер затеплится синий», озаглавленное по первой строке первой строфы. Известно, что написано оно было не позже 1898 года. Наверняка оно бы забылось как и большинство творений Алексея Николаевича, если бы им не проникся в том же 1898 году молодой композитор из Сергиева Посада — выпускник Московской консерватории Всеволод Иванович Буюкли. Он был буквально очарован мелодичностью и чувственностью будищевской любовной лирики, поэтому положил его слова на свою музыку — в результате получился шедевр, который до сих пор исполняют в самых разных уголках мира. В 1898 году романс «Калитка» был издан отдельной нотной тетрадью и с тех пор вот уже 120 лет шагает по планете.
Западному слушателю и зрителю бередящий душу романс «Калитка» наиболее знаком по американскому фильму военной поры (1943 год) «Сестра моего дворецкого» в исполнении звезды Голливуда, канадской актрисы Дины Дурбин. Кстати, она его исполняет на русском языке, хоть и с сильным акцентом. Судя по многочисленным восхищенным отзывам иностранцев, русская «Калитка» была способна разбередить не только русскую душу.
Вряд ли западные любители русских романсов знают, кто создал восхитившие их песни. Главное, чтобы не забывали о них мы. «Перелистывая сборники русских романсов, я никак не могу избавиться от ощущения, что большинство русских поэтов так и остались авторами одного произведения. Мы столь богаты, что выбираем самое вкусненькое и, даже не попробовав, выбрасываем остальное. Будищев, Гребенка, Красов, Козлов, Лишин, Риттер… Для нас пустой звук. В лучшем случае — авторы одного-единственного романса», — такой очень точный и неутешительный диагноз мы находим в газете «Мир людей» за 1994 год. Вполне возможно, советские редакторы так вольно обошлись с вопросом авторства этих романсов потому, что написаны они были задолго до революции, а их создатели давно скончались — ну кто спустя десятилетия будет проверять достоверность исходных данных?! К счастью, не все можно стереть в истории ошибочными этикетками.
Нам осталось рассказать об исполнителе обеих представленных на пластинке композиций. Им стал известный советский тенор Вадим Козин. В нашей коллекции артефактов хранятся несколько старинных граммофонных пластинок с его голосом, поэтому творчеству этого певца мы посвятим отдельную большую историю. Заметим, что в долгой жизни Вадима Алексеевича было многое — и невероятные триумфы, и обидные падения, и аресты, и ссылка в Магадан, где певец закончил свой жизненный путь.
А вот о жизни и творчестве еще одного музыканта, упомянутого на нашей коллекционной пластинке, — Николае Игнатьеве, под управлением которого джаз-оркестр аккомпанировал при записи романсов — сегодня никто и не помнит. А ведь в своё время Николай Игнатьев входил в первый состав легендарного «Теа-джаза» Леонида Утесова — был его контрабасистом и единственным аранжировщиком. А в начале 30-х годов Игнатьев создал джаз-ансамбль «Весёлые ребята», который часто выступал в концертном фойе кинотеатра «Художественный».
Вот такой набор «звёзд» разного жанра и разных судеб открылся нам в этой старой грампластинке. Музыка, как всегда, пережила своих авторов и исполнителей и дошла до наших дней, нисколько не утеряв ни своего очарования — разве что потеряв в тиражах или возродившись в жанре модного ныне «римейка». «Маленькие истории» предлагают своим читателям ещё раз насладиться этими старинными композициями в их первоначальном звучании.
«Калитка»
«Снова пою»
