24 июня 1925 года — здание рейхстага в Берлине было захвачено толпой вкладчиков, чьи сбережения сгорели во время гиперинфляции

В разгар экономического кризиса, в октябре 1923 года, немцу требовалось 4,2 трлн марок, чтобы купить один доллар, цент стоил 40 млрд бумажных марок. Любой товар, который в конце войны можно было купить всего за одну марку, к 1923 году стал стоить 726 миллиардов. Рабочие старались получать зарплату каждый день (иногда и по два раза – утром и вечером) и отоваривать полученные деньги еще в обед, — но даже тогда инфляция могла «съесть» до трети заработанного. Весь мир обошли черно-белые фотографии, на которых немцы топят деньгами печки или оклеивают купюрами стены. Этой непростительной ошибкой германских властей очень скоро воспользуется Гитлер. «1923 год приготовил Германию не именно к нацизму, но к любой фантастической авантюре. Именно тогда возникло то, что сегодня делает возможным безумный нацистский марш: холодное бешенство, слепая решимость совершить невозможное — чтобы благодаря одной лишь силе воли и блеску встать надо всеми. Уверенность в том, что “хорошо то, что выгодно” и что нет слова “невозможно”. Думаю, подобный жизненный опыт лежит за гранью того, что народ может пережить, не повредив своей душе», — писал известный немецкий публицист Себастиан Хаффнер. О том, как умело нацисты использовали уроки гиперинфляции, читайте в истории «Принудительная радость».