Когда в начале 30-х годов прошлого века сначала в Москве, а затем и в Санкт-Петербурге для бывших революционеров — узников царизма были построены специальные жилые дома, названные в народе «домами политкаторжан», едва ли кто разглядел в этом названии не просто злую иронию, а грозное предзнаменование той судьбы, которая была уготована их обитателям…
Этот внушительный сталинский дом на Покровке, 37 невольно привлекает к себе внимание всякого, кто имеет хотя бы приблизительное представление об архитектурном стиле конструктивизма и том времени, когда он широко применялся в городской застройке Москвы. Тяжёлое основание с обширной пристройкой первого этажа, в котором и по сей день располагается Союз художников России, устремляющийся от него ввысь и потому кажущийся таким лёгким эркер в левой части фасада, равно как украшенный лепниной декоративный карниз в сочетании с бесконечным рядом пилястр, подчеркивающих монументальность здания — словом, всё говорит о том, что этот дом начала 30-х годов предназначался не для простых граждан Страны советов.
И это действительно так. Дом на Покровке, 37, равно как и находящийся через двор от него шестиэтажный дом на ул.Чаплыгина, 15, предназначались не для кого-нибудь, а для борцов революции — бывших узников царизма, недавних политкаторжан, ставших героями нового советского времени. Как это было принято в начале 1930-х годов, новый дом — коммуна должен был обладать всей необходимой инфраструктурой, включая собственную котельную. При этом «парадная» сторона дома на Покровке, 37 — то есть обращённая непосредственно на улицу — была строгим воплощением единства рядов борцов за мировую революцию: минимум частного, минимум отличий, лишь стройные ряды колонн и не совсем обычных для жилых зданий почти квадратных окон. Зато выходящая в обширный тенистый двор обратная сторона дома была истинным воплощением мещанского счастья: тихая и спокойная, она перекликалась с расположенным по ту сторону двора с фонтаном домом на ул.Чаплыгина, 15 своими просторными балконами, на которых ветераны «минувших дней» могли спокойно встречать старость, обмениваясь друг с другом воспоминаниями боевой юности.
Что касается шестиэтажного дома по ул.Чаплыгина, то он примечателен разве что своими необычными — во всю длину фасада — общими балконами второго этажа. У дверей центрального входа, довольно помпезного и не вполне со вкусом оформленного, в наши дни сверкает золотом табличка «Государственная инспекция по маломерным судам МЧС России». А вот чтобы разглядеть вторую табличку, придётся задрать голову: небольшая по размеру, расположена она почему-то на уровне второго этажа. За многие десятилетия буквы на табличке настолько залиты краской, что с улицы их почти не разглядеть — ясно виднеется лишь надпись СССР и какая-то решётка с расходящимися от неё лучами. Чтобы прочесть многократно закрашенную надпись, понадобится фотоаппарат с зумом или смартфон с интернетом, и лишь тогда можно узнать, что надпись на табличке гласит «Общество бывших политкаторжан и с.с. поселенцев». Аббревиатура «СС» не должна вводить в смущение — это всего лишь сокращение от слова «ссыльнопоселенцев». Именно так звучало полное название созданного ещё в 1921 году первого (и последнего) в СССР общества старых революционеров — бывших политзаключенных и ссыльных царского режима. Режим этот в те годы принято было называть «кровавым», хотя самим фактом своего благополучного существования общество бывших политкаторжан, казалось бы, должно было противоречить этому эпитету.
Главным идеологом и создателем общества политкаторжан выступил человек, положивший начало куда большему, нежели при «кровавом царизме», террору и репрессиям: глава ВЧК Феликс Эдмундович Дзержинский. Вместе с ним в роли основателей общества выступили главный безбожник СССР Емельян Ярославцев (это благодаря ему уже в первые годы советской власти политзаключенными стали тысячи священников — см.заметку «Опричники новой веры»), а также зять В.И.Ленина народный комиссар рабоче-крестьянской инспекции СССР Ян Рудзутак.
Создание «Общества бывших политкаторжан» носило, безусловно, пропагандистский характер. Едва успев оформиться в 1921 году, насчитывая всего пару сотен членов, Общество бывших политкаторжан уже год спустя выступает соучредителем МОПРа — Международного общества помощи борцам революции (о нём см. заметку «От борца до жертвы»). Эта организация была призвана оказывать помощь томящимся в застенках революционерам всех стран. Эмблемой МОПРа была всё та же тюремная решётка — из которой виднелась человеческая рука, размахивающая красным платком. В эпоху, когда многие в СССР ещё считали, что мировая революция вот-вот наступит, МОПР вёл огромную пропагандистскую работу и активно расширял свои ряды.
Однако трудно было говорить о помощи иностранным борцам революции, не продемонстрировав заботу о своих собственных, советских. К тому же в начале 1920-х годов большевики ещё были вынуждены признавать вклад в революционное дело своих идейных противников и «попутчиков» — эсеров, меньшевиков и т.д., в противном случае революция не выглядела бы поистине «всенародной». А тем временем сотни и тысячи этих вчерашних «борцов», не обогретых лучами новой власти, обивали пороги судов и партийных организаций своих вчерашних «товарищей», требуя заслуженной ими доли общественных благ ну или хотя бы угол в квартире «с уплотнением», как в послереволюционные годы называли принудительное заселение жильцов в квартиры представителей «классово чуждого элемента». Общество бывших политкаторжан, таким образом, было призвано продемонстрировать благодарность новой советской власти своим вчерашним «попутчикам», а заодно создать инфраструктуру, позволяющую «борцам революции» вести более сносную жизнь. Поэтому Общество бывших политкаторжан быстро обрастало инфраструктурой: строились собственные санатории и клубы, появлялись собственные издательства и типографии и, наконец, собственные жилые дома.
Иногда эти сооружения носили странные по нынешним меркам названия. Так, будущий Клуб Общества бывших политкаторжан и ссыльно-поселенцев была решено назвать броско и понятно: «Дворец каторги и ссылки», однако в историю он всё же вошёл как Московский театр киноактёра. В 1924 году здание задумывалось как музей истории революции и жертв царского политического террора. Проект заказали братьям Леониду, Виктору и Александру Весниным и окончательно утвердили в 1927 году. Строительство заняло почти 7 лет. Клуб достроили в 1934 году — правда, здание музея так и осталось лишь в проекте. Театром киноактера впервые бывший клуб стал лишь в 1946 году, потом здесь располагался Дом кино, но уже в 1969 году Театр киноактера вернулся сюда и уже не покидает это здание вплоть до сегодняшнего дня. Здание театра арендует
Был у Общества политкаторжан и свой санаторий. Им стало бывшее поместье «Михайловское» графа Сергея Дмитриевича Шереметьева в нынешнем Троицком административном округе Москвы, неподалёку от посёлка с известным названием Шишкин Лес. Здесь на протяжении долгого времени проходили лечение не только старые большевики, но и новые партийные бонзы. В последующие годы и до наших дней здесь был санаторий, правда, прекративший свою деятельность весной 2016 года.
Однако пиком расцвета Общества политкаторжан, ставшего к 1930-м годам всесоюзным и насчитывавшим уже десятки тысяч членов, стало строительство собственных жилых домов по модному в те годы принципу дома-коммуны. Первые дома появились в Москве в 1930-1933 гг. В столице для Общества политкаторжан был выделен большой земельный участок на углу Машкова переулка (ныне ул.Чаплыгина) и улицы Покровка. Здесь-то и появились два больших жилых дома, соединённые общим двором. В одном из них, на Покровке, 37, сейчас располагается Союз Художников России, а во втором (на нынешней улице Чаплыгина, 15) — Инспекция по маломерным судам МЧС. Третий дом появился в Ленинграде на Троицкой площади: он насчитывал 144 просторные квартиры с ванной и горячей водой. Правда, в них не было кухонь: дом-коммуна предполагал централизованное питание жильцов.
Но долго радоваться героям революции не пришлось. Злая ирония судьбы: большинство бывших политкаторжан, переживших царские ссылки и тюрьмы, не смогли пережить первой волны сталинских репрессий. К середине 1930-х годов стало ясно, что мировая революция если и произойдёт, то не скоро. В воздухе всё отчетливее пахло войной, и кто его знает, как поведут себя в этом случае бывшие эсеры. К тому же ещё в 1928 году И.В.Сталин впервые выдвинул тезис об усилении сопротивления классовых врагов по мере продвижения к социализму. А в 1934 году, после того, как в Германии Адольф Гитлер одним ударом уничтожил «внутреннюю оппозицию» и прочие чуждые элементы внутри своей партии и её главного ударного отряда — штурмовиков, советские чекисты стали пристальнее присматриваться к деятельности вчерашних эсеров и меньшевиков, многие из которых состояли в обществе бывших политкаторжан и вообще до этого считались в СССР уважаемыми людьми.
Крутой поворот во внутренней политике произошёл достаточно внезапно: былые «заслуги» уже не принимались в расчёт, и в 1935 году Общество политкаторжан внезапно распустили, а вскоре среди жителей принадлежащих обществу домов-коммун начались первые аресты. Арестовывают не только классово чуждых выходцев из небольшевистских партий, но и заслуженных старых большевиков — недаром же они столько лет общались и даже жили бок о бок с «врагами народа»… А в 1937 году арестовывают и годом спустя расстреливают уже и самого сооснователя общества — Яна Рудзутака. К тому времени уже более 10 лет нет в живых главного вдохновителя «красного террора» Феликса Дзержинского, а Емельяну Ярославскому остаётся всего пять лет жизни.
К концу 1937 года в московских домах бывших политкаторжан почти не остаётся жильцов-мужчин: почти все они арестованы, причём большинство приговорены к расстрелу как враги народа и социально-чуждые элементы. Не лучше ситуация и в Ленинграде: в Доме политкаторжан в конце 1930-х годов были репрессированы 122 семьи! В память о жертвах этих репрессий на стене дома Общества бывших политкаторжан по ул.Покровка, 37 при желании можно найти небольшие стальные таблички проекта «Последний адрес» с выгравированными именами.
Впрочем, некоторые потомки бывших политкаторжан, въехавших сюда в 1930 году, проживают тут и поныне. Благо, дома эти считаются престижными, и цена за квадратный метр в них на сегодня составляет почти 500 тысяч рублей. Правда, способны на такие покупки в наши дни лишь борцы совершенно иной революции.
Нам очень нравится ваш блог и читаем почти все ваши статьи