Увольнительный билет от 31 марта 1905 года на имя холостого хлебопашца Якова Арсеньева, призванного ранее из Новгородской губернии на службу в Усть-Двинскую крепость в предместье Риги. Документ подписан начальником Усть-Двинской крепостной артиллерии полковником Михаилом Лаймингом.
В наши дни любому прилежному школьнику известно, что крепостное право в России было отменено в 1861 году. Несмотря на это, вплоть до Первой мировой войны 1914 года в стране насчитывалось ещё немало крепостных. Правда, уже не крестьян, а врачей, поваров и даже артиллеристов. Всё дело в том, что в начале ХХ века слово это изменило своё значение и стало означать военного или гражданского специалиста, находящегося на службе при фортификации, то есть при какой-то из многочисленных крепостей Российской империи.
Одним из таких “крепостных” и был некий, как это написано в документе, “хлебопашец” Яков Арсеньев, в январе 1905 года призванный из родной деревни Трунёво Демянского уезда Полновской волости Новгородской губернии на службу канониром в знаменитую Усть-Двинскую крепость в предместье Риги. Прослужив здесь чуть более трёх лет, этот крестьянин был уволен в запас в апреле 1908 года, так и не обучившись никакому мастерству, не приняв участия в военных походах и не получив никаких государственных наград. По всей видимости, хлебопашцем Яков был куда лучшим, нежели солдатом, так что оказался даже негодным к зачислению в кадры запасных войск “по успехам в строевой службе”, как говорилось в выданном ему увольнительном билете за №23 от 31 марта 1905 года.
Сегодня древняя немецкая крепость Дюнамюнде (ныне известная как Даугавгривская крепость в одноимённом районе Риги, Латвия) представляет собой заброшенные и полуразрушенные кирпичные строения и форты, скрытые от посторонних глаз за кустарником и шлагбаумами. И уже далеко не всякий житель Риги сможет вспомнить, когда и при каких обстоятельствах были возведены эти укрепления. А ведь за свою более чем 800-летнюю историю крепость эта была ареной многих драматических событий, побывала не в одном сражении и даже несколько раз меняла своё “подданство”. Была она и немецкой, и шведской, и русской, и даже польской.
И лишь в истории самой Латвии крепость если и оставила след, то далеко не самый благовидный, на протяжении многих веков оставаясь символом захвата балтийских племён воинствующими монахами Ливонского ордена. Возможно, именно из-за этого власти Латвии не слишком заботятся о её восстановлении, хотя крепость Дюнамюнде могла бы стать одной из главных достопримечательностей города наподобие Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге. С той лишь разницей, что, в отличие от северной российской столицы, крепость-музей на Даугаве уводила бы своих посетителей не в изысканный XVIII век, а в глубокое средневековье…
Всё началось в 1198 году, когда папа Римский Иннокентий III объявил крестовый поход против “язычников” Ливонии (по названию одного из местных племён – ливов). То была обширная территория, включающая современные Латвию, Литву и Эстонию. Епископом Ливонии папа назначил усердного каноника из Бремена по имени Альберт Буксгевден. Тот ретиво принялся за дело. В 1201 году в устье реки Рига (от нем.Riege) на берегу Рижского залива он основывает город Ригу и уговаривает Иннокентия III издать специальный указ, обещающий отпущение грехов всем тем католикам, кто захочет переселиться на новые земли.
В 1202 году в сторону Ливонии отправляются 23 корабля с переселенцами и миссионерами. В числе последних – монахи Ордена цистерианцев – одного из самых аскетичных и авторитетных в то время католических орденов. Цистерианцы славятся своим нестяжательством и трудолюбием, что особенно ценно в деле освоения новых земель. Высадившись на побережье Рижского залива близ Риги, в 1205 году монахи-цистерианцы основали в устье одного из притоков Двины (нынешнее название Даугава, по-немецки Дюне) своё новое аббатство, которое так и назвали – Дюнамюнде. Оно должно было стать центром по распространению Слова Божьего среди варварских племен Балтии – ливов, вендов, эстов, земгалов, селов…
Племена эти, впрочем, не слишком приветливо встречали вооруженных до зубов рыцарей-миссионеров, справедливо считая их завоевателями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что наряду со строительством новых монастырей епископу Альберту пришлось позаботиться и о том, кто будет “огнём и мечом” насаждать истинную веру в непокорных племенах. Долго размышлять епископ не стал, и основал тут же, в Риге, новый рыцарский орден, который назвал “Братство воинов Христа”, в мировой истории более известный под названием Ордена меченосцев. Формальным основателем ордена стал Теодорих – один из цистерианских монахов – строителей Дюнамюнде. В отличие от аскетов-цистерианцев, члены “Братства воинов Христа” взяли за образец устав ордена Тамплиеров и своей главной задачей считали завоевание варварских земель и строительство на них зáмков. Первый замок и был построен ими внутри нового монастыря, что превратило Дюнамюнде в цитадель. Теперь благодаря крепости можно было не только отражать вражеские набеги, но и контролировать все корабли с товарами, двигавшиеся по этой важнейшей водной артерии Балтии. Но главное – Дюнамюнде стала прекрасным плацдармом для дальнейших походов меченосцев на сопредельные территории. И походы эти не заставили себя ждать.
Уже в 1206 году меченосцы полностью покоряют вендов, которые принимают католичество и отдаются под власть ордена. В бывшем городище вендов меченосцы основывают город Венден (современное название Цесис, Латвия), которому со временем суждено будет стать центром Ливонского ордена. Годом позже, продвигаясь в глубь лесов на северо-восток, меченосцы громят племя латгалов и основывают замок Зигвальд (от нем. Sieg Wald – лес победы), ныне город Сигулда. В том же году гораздо южнее меченосцы захватывают западнорусскую крепость Кукейнос, оборону которой держал князь Вячеслав Борисович из рода Рюриковичей.
Годом позже меченосцы нападают на Литву, затем в 1217 году совершают рейд в Новгородскую землю, а в 1219 проходят через всю землю эстов и основывают на берегу Финского залива замок Ревель (ныне Таллинн).
Столь агрессивное соседство, разумеется, не могло вызывать восторга у соседей. Наибольшее сопротивление меченосцы встретили со стороны русских князей, имевших собственные виды на земли Прибалтики. В 1212 году новгородский князь Мстислав с 15-тысячным войском выступил в поддержку эстонцев против войск меченосцев. В 1219 году его сын – князь Всеволод Мстиславович устраивает двухнедельную осаду Вендена. А в 1234 году во время нового Северного крестового похода русские войска во главе с новгородским князем Ярославом Всеволодовичем (отцом Александра Невского) разбили войска ордена в битве на реке Омовже (в наши дни река Эмайыги) близ Дерпта (сейчас г.Тарту). Именно в этой битве, как считается, тяжёлые немецкие рыцари провалились под речной лёд, а не в состоявшемся 8 годами позже сражении на Чудском озере, выигранном славным сыном Ярослава Всеволодовича. Оба места сражения расположены недалеко друг от друга, так что вполне возможно, что народная молва попросту перенесла события первой битвы на вторую.
Доставалось меченосцам и от местных племён – причём нередко местом сражения становилась сама крепость Дюнамюнде. Так, в 1228 году крепость подвергается первому разгрому и опустошению со стороны куршей и земгалов, сровнявших Дюнамюнде с землёй и перебивших всех монахов. Полвека спустя беда пришла из самой Риги – к тому времени уже разросшейся и вошедшей в противоречие с рыцарями Ливонского ордена. В 1297 году горожане изгнали рыцарей из Риги и вновь сожгли крепость и замок Дюнамюнде. В начале XIV века крепость вновь переходит под власть Ливонского ордена, который в назидание даже устраивает морскую блокаду Риги. Тем не менее, борьба города с рыцарским орденом за контроль над крепостью только усиливается. В 1329 году рижане вновь захватывают замок, однако великий магистр Ливонского ордена Эбергард фон Монгейм при поддержке литовцев в очередной раз возвращает контроль над крепостью. В последний раз рижане захватывают крепость и замок в 1483 году, причём разрушают их уже до основания, но через несколько лет Ливонский орден вновь возвращает замок в свои руки и восстанавливает его – но уже существенно укрепив стены крепости, возведя 4 круглые башни с бастионами и окружив его водяным рвом.
До середины XVI века дряхлеющий Ливонский орден еще удерживал власть над Дюнамюнде, но в 1558 году русский царь Иван IV Грозный начал Ливонскую войну, в результате чего Ливонская конфедерация прекратила своё существование, а крепость Дюнамюнде вошла в состав образованной в результате слияния Королевства Польши с Великим княжеством Литовским нового государства – Речи Посполитой. К концу XVI века стараниями польского короля Сигизмунда III, претендовавшего на шведскую корону, между двумя королевствами разгорелась война, в результате которой крепость Дюнамюнде вместе с Ригой перешла к шведам. Последние под руководством выдающегося французского военного инженера маркиза Себастьяна де Вобана полностью перестроили крепостные укрепления, стены и бастионы, придав Дюнамюнде почти современный вид.
Весь XVII век прошел под знаком безраздельного шведского господства на Балтике. Но в ходе Северной войны сначала прусские, а затем и российские войска неоднократно пытаются штурмовать Ригу.
Летом 1709 года войска графа Бориса Петровича Шереметева осадили крепость Дюнамюнде. В результате многомесячной осады и голода в крепости вспыхнула эпидемия чумы, и 19 августа 1709 года комендант крепости Штакельберг принял условия “почётной капитуляции” – шведские войска вышли из крепости с развернутыми знаменами и под музыку. 30 июня 1711 года крепость посещает царь Петр I, отдавший приказ привести Дюнамюнде в порядок с тем, чтобы она могла служить защитой от нападения с моря. Работы по обновлению фортификаций велись почти 10 лет, и в 1721 году Петр I посещает крепость вторично, чтобы проверить её боеспособность.
Однако ещё два десятилетия крепость живет мирной жизнью, изготовившись к бою лишь в 1741 году в связи с началом войны со Швецией. Впрочем, в эти неспокойные годы Дюнамюнде становится ареной вовсе не военных, а политических событий. Причем событий весьма драматических. Связаны они были с одной из самых трагических фигур в истории России – императором Иоанном VI. Сын племянницы императрицы Анны Иоанновны и правнук Ивана V (брата Петра I), Иоанн VI Антонович взошел на престол после смерти Анны Иоанновны в возрасте 2 месяцев в октябре 1740 года, так что к моменту начала войны со Швецией ему не было и года от роду, хотя формально война велась от его имени. Регентом при малолетнем императоре был сначала фаворит Анны Иоанновны курляндский герцог Эрнст Бирон, а после его свержения собственная мать – племянница императрицы Анна Леопольдовна. Однако в ноябре 1741 года Елизавета Петровна – дочь Петра I – совершила дворцовый переворот, арестовав всё царствующее семейство: малолетнего императора, его мать-регента и отца Антона Ульриха Брауншвейгского. Их помещают под арестом в бывший дворец Елизаветы в Санкт-Петербурге, причём официально сообщается, что всё семейство будет отпущено за границу с приличным содержанием. Вместо этого в декабре 1741 года арестованных в глубочайшей тайне перевозят из Санкт-Петербурга в Рижский замок. В самом начале 1742 года императрица Елизавета Петровна неожиданно меняет коменданта крепости Дюнамюнде и назначает на эту должность генерал-лейтенанта Бибикова, для которого новая должность была несоразмерно ниже его воинского звания. Объяснялось это “особым поручением”, которое получил от императрицы новый комендант: приготовить крепость к содержанию в ней “весьма именитых персон”. Первоначально и впрямь предполагалось, что Анна Леопольдовна с младенцем и мужем будут отпущены за границу. Для этого в начале 1742 года, уже находясь в заточении в доме коменданта крепости Дюнамюнде, она от своего имени и от лица сына присягнула на верность Елизавете Петровне. Однако летом 1742 года в Санкт-Петербурге был раскрыт заговор, направленный на свержение Елизаветы в пользу Иоанна VI. С этого момента судьба царственных узников была предрешена. Младенца разлучают с родителями и помещают в старую пороховую башню в центре крепости. В том же году имя Иоанна VI официально исчезает со всех государственных документов, власти изымают у населения монеты с портретом младенца-императора, отчеканенные по случаю его коронации двумя годами ранее, а сам он будет называться просто “известной персоной”.
В пороховой башне Дюнамюнде низвергнутый император-младенец проведёт чуть больше года, после чего будет отправлен с матерью, отцом и родившейся уже в Дюнамюнде сестрой сначала в Ораниенбург (ныне город Чаплыгин Липецкой области), а в 1744 году в далёкие северные Холмогоры Архангельской области. Там Иоанна VI навечно разлучат с родителями, которые, сами того не зная, более 10 лет будут находиться за стеной от своего сына, но ни разу не увидят его.
В возрасте 16 лет несчастного императора переведут в одиночную камеру Шлиссельбургской тюрьмы, где он и проведет ещё 6 лет в полном одиночестве, под насмешками охранников, издевающимися над ним из-за его приступов гнева и из-за того, что, зная о своем происхождении, Иоанн Антонович будет требовать называть себя “государем”. Эти мучения императора, с младенчества не видевшего солнечного света, закончатся в июле 1764 года, когда он будет убит охранниками при попытке своего освобождения одним из офицеров.
Но вернемся к крепости Дюнамюнде. В первой половине XIX века крепость жила спокойно – военные действия проходили совсем в других местах. За эти годы была проведена огромная работа по укреплению и модернизации крепостной инфраструктуры. Разрослась крепость и изнутри – в ней даже была построена собственная церковь, остатки колокольни которой и по сей день используются в качестве водонапорной башни. В связи с тем, что устье реки Даугава постепенно заносилось песком, в 1808 году были проведены работы по возведению Кометной дамбы и углублению гавани. В 1851 году работы были продолжены – теперь возле крепости корабли могли оставаться на зимнюю стоянку.
Год спустя в Дюнамюнде провели телеграфную линию, соединявшую крепость с Ригой. Эта линия была первой в России – следующей была линия между Николаевским вокзалом в Москве и Московским вокзалом в Санкт-Петербурге.
В годы Крымской войны 1854 года Дюнамюнде успешно отразила попытки английского флота войти в устье Двины. По окончанию войны, в 1856 году, крепость посетил император Александр II.
В 1893 году крепость официально сменила название на “Усть-Двинская”, как она и названа в документе из нашей коллекции. К этому времени это одна из самых хорошо оснащённых и современных крепостей Российской империи. В 1910 году, в 200-летнюю годовщину присоединения Риги к России, город и крепость посетил император Николай II, прибывший сюда на своей яхте “Штандарт”. В связи с непростой международной обcтановкой Николай II принял решение о дальнейшей модернизации крепости и направил сюда генерала от кавалерии Я.Г.Жилинского. Работы по модернизации развернулись в 1912 году под руководством коменданта крепости генерал-лейтенанта Ивана Андреевича Миончинского. В результате этих работ в Усть-Двинской крепости появились новые оборонительные укрепления, пять дополнительных артиллерийских батарей, причем новые батареи были возведены и на противоположном берегу Даугавы. Была создана целая сеть подземных коммуникаций, казематов и укрытий для военных, существующих и в настоящее время.
В результате к началу Первой мировой войны крепость стала практически неприступной. С 1914 года в ней идет ускоренное формирование латышских полков. На их смотр в октябре 1915 года в Ригу и в крепость Дюнамюнде вновь приезжает Николай II.
В течение 1916-1917 года фронт всё ближе подходит к крепости, и в августе 1917 года артиллерия Дюнамюнде впервые обрушивает свои снаряды на немецкие полки. И гарнизон крепости, и латышские полки Риги были готовы к долгой битве и противостоянию немецким войскам, тем более что и Германия была уже ослаблена войной. Но беда пришла откуда не ждали. Верховный главнокомандующий русской армией, любимец солдат и национальный герой Лавр Корнилов неожиданно отдаёт приказ об отступлении русских войск в районе Риги. Отступлению предшествовала начавшаяся 19 августа 1917 года на большом участке фронта массированная атака немецкой артиллерии, применившей в том числе химические снаряды. Корниловские генералы, как позже утверждали большевики, сознательно бросали на немцев наиболее революционные полки и соединения, причём в разрозненном порядке, с целью максимально сократить численность подпавших под влияние большевиков армейских частей. Многие историки предполагают, что этим отступлением и падением Риги генерал Корнилов хотел дискредитировать большевиков в глазах общественности за их “разложение армии” и заставить Временное правительство, ввиду угрозы Петрограду после падения Риги, ввести военное положение с последующей передачей власти Корнилову. По некоторым источникам, сам Лавр Корнилов подтверждал это в своих частных беседах. Так, например, 22 августа 1917 года главнокомандующий будто бы говорил находившемуся в Ставке послу Румынии, что «не нужно придавать большого значения взятию Риги», поскольку «войска оставили Ригу по его приказанию» и что он, Корнилов, рассчитывает «на впечатление, которое взятие Риги произведет в общественном мнении».
Сам Корнилов объяснял отступление разложением в армии, ставшим следствием большевистской агитации. Так или иначе, но в тех боях российская армия понесла огромные потери, хотя в районе Риги объективных причин для сдачи города не было – он был надежно защищен неприступными бастионами Усть-Двинской крепости. Однако приказ об отступлении был всё-таки дан, и 20 августа русские войска отошли из Риги к Венденским высотам. Получил приказ оставить свои позиции и комендант Усть-Двинской крепости генерал-лейтенант Иван Андреевич Миончинский. Приказ, помимо прочего, означал необходимость уничтожения всей инфраструктуры крепости с тем, чтобы не дать врагу воспользоваться ей в военных целях. Пришлось генералу Миончинскому своими руками уничтожить всё то, что он выстраивал на протяжении многих лет. Форты и артиллерийские батареи были взорваны, уничтожены оружейные склады и пороховые погреба. Вскоре в разрушенную крепость вошли немецкие войска. Усть-Двинская крепость перестала существовать – по крайней мере, в военном отношении.
Во время военных событий 1919 года крепость несколько раз переходила из рук большевиков в руки латышских националистов и обратно. Позже, уже в Латвийской республике, крепость была переименована в Даугавгривскую крепость. Во времена СССР на территории крепости располагался дивизион минных тральщиков и подводных лодок.
В 1983 году Даугавгривская крепость была объявлена в СССР памятником архитектуры, а десятью годами позже советские войска передали крепость вооруженным силам Латвии. Однако в самом конце 1990-х вся её территория была передана частной компании под реконструкцию и превращение в туристический центр. Правда, никаких заметных следов этой деятельности пока не заметно.
Командующий Усть-Двинской крепостной артиллерии полковник Михаил Александрович фон Лайминг, чья подпись фигурирует на документе из нашей коллекции, сам вышел в запас в 1909 году – то есть через год после увольнения обладателя нашего документа Якова Арсеньева. Но долго сидеть без дела не смог и в предвоенном 1913 году занял пост командира теперь уже Выборгской крепостной артиллерии. Еще год спустя – с началом Первой мировой войны – Михаил Александрович возглавляет артиллерию Сухопутного фронта Морской крепости им.Петра Великого в Ревеле (Таллинн).
Крепость эта, срочно построенная перед самой войной, задумывалась как самая крупная и оснащенная во всей Российской империи. Сухопутный фронт крепости представлял собой цепи оборонительных сооружений, уходящих на два десятка километров в глубь берега. Общая его протяженность составляла 48 км. Однако принять участие в боях фон Лаймингу не пришлось: сам он в мае 1917 года, после февральской революции и в виду разложения армии большевиками, подал в отставку. После октябрьского переворота был схвачен большевиками и расстрелян. Сама крепость также не приняла ни одного сражения и была взорвана по приказу большевиков после подписания Брестского мира накануне занятия её немцами в феврале 1918 года.
А вот деревня Трунёво в Демянском районе Новгородской области, расположенная почти на берегу озера Селигер, существует и по сей день. Правда, живёт в ней сейчас чуть более 10 человек. Есть ли среди них потомки “хлебопашца” Якова Арсеньева – неизвестно.
Добрый день. Кто автор этой замечательной статьи? Хочу дать из нее цитату в моей книге про военные храмы и эту цитату подписать? Александр