Почтовая карточка с нотами марша “Тоска по Родине”, изданная Российским отделением Всемирного почтового Союза на патриотической волне вскоре после начала Первой мировой войны. На лицевой стороне открытки, помимо самих нот, в круглой рамке размещена фотография знаменитой балерины Анны Павловой, при этом автор музыки произведения не указан. Оборотная сторона артефакта не заполнена. Оригинал. Сохранность отличная.
Заядлые филокартисты (собиратели почтовых открыток) классифицируют свои дорогие сердцу артефакты по самым разным основаниям. Есть, например, карточки художественные – на их лицевой стороне размещают картину или рисунок. Едва ли не чаще встречаются открытки фотографические – со снимками достопримечательностей, видов городов или просто красивых мест. Кто-то собирает карточки с портретами известных личностей. Гораздо реже встречаются коллекционеры так называемых нотных открыток, лицевую сторону которых украшают отрывки из некогда популярных музыкальных произведений. Одна их них представлена в нашей коллекции артефактов.
Впервые такие почтовые карточки стали издавать в России в 1890-х годах. К концу XIX века количество популярных музыкальных жанров – от романсов до народных песен – было столь велико, что нотные типографии едва справлялись с многочисленными заказами. Издатели открыток не то чтобы хотели снять часть нагрузки с коллег, просто использовали любовь россиян к музыке, чтобы заработать – карточки с нотами известных песен и мелодий разлетались с прилавков как горячие порожки. Тем более, если рядом с нотами для пущей привлекательности разместить портрет какой-нибудь знаменитости. Такие карточки продавали поштучно и тематическими наборами: так, в начале Первой мировой войны был издан альбом патриотических открыток с нотами национальных гимнов дружественных Российской империи стран. Тогда же был издан набор карточек с российскими военными песнями и маршами. Кроме “Тоски по Родине” в него входил, например, “Марш авиаторов”.
Вполне логичным рядом с нотным станом “Марша авиаторов” смотрится портрет известного в ту пору российского воздухоплавателя Николая Попова (если не считать того факта, что к началу Первой мировой войны летчик, пострадавший 1910 году в авиакатастрофе, уже давно был инвалидом, проживавшим во Франции). Но почему издатели решили разместить рядом с маршем “Тоска по Родине” портрет Анны Павловой – большой вопрос. В самом деле: где балерина и где военный марш? Возможно, ассоциации с названием этого музыкального произведения должен был вызвать окончательный отъезд Анны Павловны из России: 7 июня 1914 года, за два месяца до начала Первой мировой войны, она дала последнее выступление на российской сцене и больше домой из Европы не возвращалась. По родине балерина действительно очень тосковала, о чем есть масса воспоминаний.
“Тоска по Родине” – наверное, самое удачное и меткое название для русского военного марша. Во всяком случае, оно многое объясняет. Если сама по себе тоска есть квинтэссенция русской души, то марш – это образцовый пример умелой эксплуатации этой самой тоски на благо Отечества. Именно пробивающееся сквозь каждую ноту щемящее чувство, заставляющее выступать слезы даже на глаза бывалых вояк, сделало марш “Тоска по Родине” таким родным нашему сердцу. Он даже начинается необычно – медленно, почти как вальс, он постепенно проникает в каждую клеточку, наполняет человека необъяснимой тревогой. Но одной лишь тоски для защиты родины мало. А потому другой важнейшей струной души, которую призван задевать военный марш, была готовность к самопожертвованию – извечное русское мессианство. Ощущение сопричастности к некой вселенской жертве и делает русский марш притягательным, является его главной пропагандистской силой. Силой, как показывает история, очень мощной и действенной.
Удивительное дело, но о марше “Тоска по Родине”, певучая мелодия которого по сей день с первых аккордов узнаваема не только меломанами, но и всеми, кто хоть раз был на параде Победы, слушал духовой оркестр в парке или смотрел по телевизору документальные фильмы о войне, достоверно не известно практически ничего – ни год создания, ни композитор. Самые ранние граммофонные записи этого произведения относятся к сентябрю-октябрю 1905 года, т.е. выпадают на конец Русско-Японской войны. Всего же до революции было издано несколько десятков грампластинок с этим популярнейшим маршем – не только в России, но также в Европе и США. Причем на этикетках большинства из них автор музыки не указан.
Производителей дисков можно понять: ведь создание этой мелодии приписывалось очень многим композиторам – поди угадай, кто из них настоящий сочинитель. В разное время ноты “Тоски по Родине” издавались под авторством Ф. Кроупа, В. Фролова, М. Штайнберга, С. Вернера, И. Берлина и даже Эдварда Грига. При этом ни один из них (кроме Грига) почему-то не оставил помимо гениальной “Тоски” ни единого сколь-нибудь значимого музыкального следа. Большинство исследователей склонны считать, что все эти музыканты были лишь аранжировщиками оригинальной популярной мелодии, каждый из них просто перекладывал ее на свой лад и инструмент, выдавая свою версию за начальную.
В ряду возможных сочинителей “Тоски” частенько указывают и некоего Д.М. Трифонова. Ноты марша за его авторством были изданы в Симферополе примерно в 1907-08 годах. Авторитетная приписка в скобках ОРИГИНАЛ заставляет предположить, что господин Трифонов и впрямь создал эту мелодию. Однако композитора с такой фамилией и инициалами вы не найдете ни в одном справочнике. Зато имя издателя Якова Исааковича Богорада, которому, судя по информации на обложке, принадлежали права на ноты “Тоски по Родине”, хорошо знали не только в дореволюционном, но и в советском Симферополе.
Предприимчивый молодой человек впервые появился в Симферополе в 1903 году, где вскоре открыл “Бюро аранжировок Якова Богорада”. Спустя год 25-летний уроженец Гомеля и выпускник Варшавского военно-музыкального училища по классу флейты и дирижирования получил должность капельмейстера в 51-й Литовском пехотном полку, расквартированному в Крыму. Кстати, примерно в то же время цесаревич Алексей был назначен шефом этого полка. Как полагают некоторые музыковеды, в том же 1904 году Яков Исаакович сочинил для своего 51-го полка два марша, об авторстве которых жарко спорят по сей день. Предполагается, что “Тоска по Родине” задумывалась Богорадом в качестве встречного марша, а знаменитое “Прощание славянки”, создателем которого всегда считался Василий Агапкин, – как марш прощальный и походный. Сразу заметим, что даже те, кто категорически не согласен с этой версией происхождения упомянутых произведений, вынуждены признать сходство их мелодий: оба марша в миноре, имеют одинаковую структуру — четырёхтактное вступление, главная тема, соло басов и трио. Возможно, их действительно сочинил один человек, но не менее вероятно, что Василий Агапкин в 1912 году просто вдохновился более ранней мелодией «Тоски по Родине».
Однако причем здесь Д.М. Трифонов? Научный сотрудник Музея истории Симферополя Алексей Эйлер в конце 1990 годов обнаружил в крымском архиве официальное прошение от 1907 года, в котором Я.И. Богорад ходатайствует о разрешении на выпуск «Партитурного сборника военной музыки». Разрешение было выдано во многом благодаря приложенному к прошению свидетельству о благонадёжности просителя. А составил это свидетельство квартальный надзиратель М.Д. Трифонов. Странное совпадение. Можно предположить, что передача авторства была своего рода взяткой полицейскому за выдачу нужной справки.
Впрочем, надзиратель был не единственным Трифоновым в окружении Якова Богорада. Среди офицеров, служивших в 51-ом Литовском полку (их список приведен в книге К.К. Павлюка «История 51-го пехотного Литовского полка», 1909 год), обнаруживается капитан Михаил Лупович Трифонов. Есть мнение, что этот самый Трифонов мог в свое время закрыть глаза на еврейское происхождение Богорада при назначении того капельмейстером, за что и был упомянут в качестве автора марша.
51-й полк неожиданно всплывает еще на одних дореволюционных нотах “Тоски по Родине”. Автор мелодии здесь не указан, однако обложку нот украшает сидящий на привале солдат, на погонах которого отчётливо читается номер войскового подразделения. Разумно предположить, что это очередной тайный знак, оставленный Яковом Богорадом. Дело в том, что он очень рассчитывал, что его “Тоска по Родине” будет утверждена в качестве официального марша 51-го Литовского пехотного полка. Однако этого не случилось: не помогло даже указание в качестве автора вымышленного сочинителя с благозвучной славянской фамилией.
Корни нотоиздателя Якова Богорада, по мнению некоторых музыковедов, существенно добавляют авторитета версии о том, что и “Прощание славянки” было написано именно гомельским евреем-капельмейстером, а не Василием Агапкиным. Согласно этой версии, Яков Исаакович при создании марша использовал две старинные синагогальные мелодии, предварительно ускорив и переструктурировав их. В таким виде ее и запели российские солдаты, отправляющиеся на войну. Не исключено, впрочем, что Богорад просто обработал сыроватую мелодию Агапкина. А, возможно, было и наоборот. Но Яков Богорад никогда не предъявлял авторских прав ни на один из этих маршей, исполняемых военными духовыми оркестрами практически всех стран мира.
Богорад навсегда остался в Симферополе. Судя по воспоминаниям Анастасии Цветаевой, они с сестрой Мариной хорошо его знали, познакомились с “Яшей-флейтистом” еще в 1911 году, когда отдыхали в Коктебеле, проводили немало времени вместе в доме Максимилиана Волошина. Богорад запомнился им как энергичный, обаятельный, искривший шутками мужчина. В минуты общего досуга речь, видимо, заходила и о знаменитом марше. Много позже, в 1983 году, Анастасия Ивановна пеняла молодому музыканту Сергею Курёхину на то, что он, как Яша-флейтист, так и не сумевший отстоять свою “Тоску по Родине”.
Из воспоминаний писателя Ирины Легкодух: “Анастасия Ивановна нам рассказывала об истинном, хоть и неизвестном авторе «Тоски по родине» — симферопольском флейтисте Яше – не просто так, воспоминаний ради, а в назидательных целях. Она таким образом воспитывала нашего близкого друга Серёжу Курёхина, которого очень полюбила и находила его очень похожим на Яшу. Анастасия Ивановна всё нравоучала, что вот, мол, был у неё здесь же, в Коктебеле, один такой друг, военный флейтист симферопольский, который, как и Серёжа Курёхин, всё фонтанировал идеями и мистификациями, но всё раздаривал и разбрасывал безо всякой заботы об авторстве. Это была у неё сквозная тема сезона, несколько месяцев. Анастасия Ивановна говорила: “Серёжа, вы гений, как и Яша был, подписывайтесь, Серёжа, записывайте Ваши идеи, не разбрасывайтесь”. Потом Серёжу все в Коктебеле «капельмейстером» дразнили. А ему это нравилось. Анастасия Цветаева вспоминала, что этот марш был необычайно популярным, но флейтист Яша ничего с него не получил, потому что он был лопух, как и Серёжа Курёхин. А потом Марина Цветаева написала стихи про это, вот про эту самую рябину. И Анастасия Ивановна говорила Курёхину: вот она-то, эта рябина, и есть твой, Серёжа, удел”.
Через 13 лет Курехина не стало.
Тоска по родине! Давно
Разоблачённая морока!
Мне совершенно всё равно —
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошёлкою базарной
В дом, и не знающий что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И всё — равно, и всё — едино.
Но если по дороге — куст
Встаёт, особенно — рябина…
(Марина Цветаева 1934 год)
В 1909 году Яков Богорад стал педагогом Симферопольского музыкального училища (ныне – консерватория), до конца жизни работал здесь руководителем духового отделения. Музыковед Станислав Серапинас, изучив каталог Российской государственной библиотеки, нашел в нем названия более 160 музыкальных произведений, сочиненных, аранжированных и изданных Яковом Богорадом. Но это лишь малая толика его творчества. В 1928 году Яков Исаакович издал объемный сборник пьес и маршей, инструментированных им для духового оркестра. В нем более 650 произведений, изданных Богорадом, начиная с 1904 года, но “Тоски по Родине” в этом каталоге нет.
Могилой Яши-флейтиста, как и тысяч других расстрелянных немцами в декабре 1941 года симферопольских евреев, стал противотанковый ров на 10-м километре Феодосийского шоссе. Якову Богораду было 62 года. Не пережил войну и его единственный сын Семен. Энтузиасты долгие годы пытаются разыскать потомков и родственников Якова Исааковича, чтобы пролить свет на авторство известных маршей, но пока безуспешно.
