Две пустые пачки крученых папирос «Ландышъ № 102» и «Константинопольскiя турецкiя крепкiя № 47» производства одной из старейших табачных фабрик России – «Товарищества табачной фабрики М. И. Бостанжогло в Москве», начало ХХ века. В каждой пачке находилось по 10 папирос первого сорта, указывался и “вес табаку” в расчете на 1000 штук: 3 фунта и 48 золотников в папиросах “Ландышъ” и 1 фунт и 36 золотников в “Константинопольских”. Указанная на пачке цена – 10 копеек – свидетельствует о том, что курить эти папиросы могли позволить себе лишь состоятельные люди. Каждая пачка была маркирована специальной защитной наклейкой с изображением Российского имперского орла (символом того, что производитель является поставщиком Двора Его Императорского Величества) и надписями “Товарищество Бостанжогло в Москве” на французском и немецком языках. Несмотря на более чем 100-летний возраст, коробки находятся в хорошем состоянии и даже сохранили пряный запах хранившихся там папирос.
Внушительных размеров сталинское здание на Старой Басманной ул. 20 корпус 1 – то самое, где сейчас располагается Департамент транспорта Правительства Москвы – загораживает собой расположенный во дворе скромный двухэтажный особняк с памятной табличкой. Среди разбросанных вокруг пятиэтажек 1930-х годов выделяются ещё два или три старинных здания – и все они связаны общей историей, начавшейся ещё в XVIII веке.
Табачная фабрика известного российского купца греческого происхождения Михаила Ивановича Бостанжогло располагалась в бывшей усадьбе купца А.И.Бабушкина и генерал-поручика И.Л.Чернышёва. В наши дни это двухэтажное здание на Старой Басманной улице (дом 20 стр. 8) занимает НИИ Газэкономика. С 1757 года в этом здании (в те годы оно было выполнено в стиле московского барокко) располагалась ткацкая мануфактура купцов Бабушкиных, на деньги которых в 1745 году неподалёку от старого путевого дворца Василия III (отца Ивана Грозного) архитектором князем Ухтомским была построена церковь Никиты Великомученика. Кстати, купцы Бабушкины (чьи ткацкие мануфактуры тянулись вдоль Новой Басманной улицы) удостоились великой чести – их именем был назван Бабушкин переулок на другой стороне Старой Басманной улицы (в советское время был переименован в улицу Лукьянова).
Надо сказать, что административные границы Москвы всегда были вытянуты в сторону Востока. Здесь, в районе Сокольников и Лосиного острова, располагались царские охотничьи угодья. А Старая Басманная улица считалась улицей “царской” – именно по ней вёл путь от Кремля в сёла Преображенское, Измайлово и Семёновское, где в петровские времена были созданы самые удалённые от Кремля заставы.
Неподалёку – на нынешней Новой Басманной улице – в 1728 году была возведена церковь Петра и Павла, построенная по рисункам Петра I в стилистике европейского барокко. Но ещё задолго до Петра на Старой Басманной поставил свой путевой дворец Василий III – сын Ивана Великого и отец будущего Ивана Грозного, первый русский царь, официально (по грамоте императора Священной Римской империи Максимилиана) названный “императором русов”. Так что место это всегда считалось престижным и удобным. С одной стороны, кругом сады, спускающиеся по обе стороны горохового поля к реке Яузе, с другой – по “царской дороге” прямиком до Кремля рукой подать. Поэтому в разное время селились здесь и промышленники Демидовы, и князья Ромодановские, и бояре Салтыковы, и граф Алексей Разумовский, и князья Волконские. Здесь же, на углу Старой Басманной и Бабушкина переулка, в 1815 году обустраивает свою усадьбу сенатор Иван Матвеевич Муравьёв-Апостол, которому десять лет спустя предстоит пережить страшную трагедию – смерть своих сыновей-декабристов Сергея (повешен в Санкт-Петербурге), Ипполита (застрелился) и Матвея (сослан в Сибирь). Но когда сыновья ещё гостили у отца в Москве, их навещал сочувствовавший декабристам А.С.Пушкин, чей родной дядя – Василий Львович Пушкин – имел небольшой дом на противоположной стороне улицы. Когда Василий Львович умер, Пушкин отпевал его тут же, неподалёку – в Церкви Великомученика Никиты.
А чуть дальше к Елоховской церкви, на углу Новой и Старой Басманных улиц, возвышался особняк дальнего родственника поэта – библиографа, собирателя древностей Алексея Ивановича Мусина-Пушкина, члена Российской академии, президента Академии художеств, человека, обнаружившего рукопись “Слова о полку Игореве”, которая и сгорела в его доме во время пожара 1812 года. Дом А.Е.Мусина-Пушкина (ныне Российский государственный строительный университет) до сих пор украшает странная трапеция, оставшаяся от бывшего солнечного календаря, которую, однако, молва считала тайным хранилищем колдовских книг и материалов известного московского чернокнижника и колдуна Якова Брюса, бывшего владельца этих мест, чей дух будто бы обитал в усадьбе (см.заметку “От астрологии к астронавтам”).
В общем, нет ничего странного в том, что в 1787 году утопающую в зелени бывшую усадьбу купцов Бабушкиных на “царской дороге” приобретает генерал-поручик и бывший костромской наместник Иван Львович Чернышёв, кавалер ордена св.Анны и герой Турецкого, Прусского и Польского походов, годом ранее переведенный из Костромы в Москву для работы в Особом комитете. Начав свою карьеру в 1749 году скромным капралом с состоянием в 99 душ, Иван Львович к моменту своей смерти в 1791 году был влиятельным военачальником и членом Сената. Эстафету отца подхватил его сын, Александр Иванович – легендарный русский офицер, глава российской военной миссии при дворе Наполеона, разоблачённый французским императором как шпион, флигель-адъютант Александра I в ходе войны 1812 года, глава комитета по устройству Донского казачьего войска (его золотая казачья сабля хранится в фондах Исторического музея) и фактический руководитель оборонным ведомством при Николае I. Головокружительная карьера привела Александра Ивановича Чернышёва к званию генерала от кавалерии и дворянскому титулу светлейшего князя.
Для такого большого человека усадьба на Старой Басманной становится тесноватой, и в 1859 году князь продаёт её известному купцу Михаилу Ивановичу Бостанжогло (иногда встречается написание Бостанджогло) – владельцу первой в России табачной фабрики (основана ещё в 1820 году). Грек по происхождению, Михаил Иванович был человеком видным, и даже стал прототипом “прогрессивного” помещика Костанжогло (Скудронжогло) во втором томе “Мертвых душ” Н.В.Гоголя. Правда, прототип вышел полнейшим антиподом настоящему Бостанжогло: герой Гоголевской поэмы фабрик не признавал, считал их “заразой” и вообще утверждал, что и фабрики, и образование для крестьян не нужно. Настоящий Бостанжогло куда более прозаичен: в свежеприобретённой усадьбе Чернышева он планирует разместить новую табачную мануфактуру и предусмотрительно строит деревянную школу для детей рабочих своего будущего предприятия (сейчас это деревянное административное здание по Старой Басманной ул. 20 стр.9). Возможно, на столь широкий жест Бостанжогло сподвигло открытие прямо напротив его фабрики, в бывшей усадьбе того самого Муравьева-Апостола, Александро-Мариинского приюта для девочек, входившего в состав ведомства Императрицы Марии. Кстати, традиция попечительства продолжилась в этих местах и после Бостанжогло: к концу XIX века на заднем дворе его фабрики, в доме №17 по Гороховскому переулку, открылся детский приют Евангелического попечительства о бедных женщинах и детях (сейчас здесь школа акварели). А чуть позже в соседнем владении – нынешнем №10 по Гороховскому переулку – вдова действительного статского советника и строителя русских железных дорог Павла Григорьевича фон Дервиза – Вера Николаевна фон Дервиз – открыла женскую гимназию с пансионом, в которой в начале XX века учились Марина Цветаева и Рина Зелёная. Кстати, сын фон Дервизов – Сергей Павлович фон Дервиз – большой друг художников В. Серова и И.Айвазовского, вошел в историю России благодаря тому, что на собственные средства приобрел в Париже у знаменитого мастера Кавалье-Колля орган, до сих пор стоящий в здании Московской консерватории (см.заметку “Парижская слава Кузнецово”). Но поскольку здание консерватории ещё не было достроено, купленный орган пришлось выставить на знаменитой Парижской выставке 1900 года, где он получил гран-при, а фирма Кавалье стала крупным акционерным обществом (акции фирмы есть в коллекции “Маленьких историй”).
Как покажет время, в будущем в семье Бостанжогло благотворительность тоже всегда будет в чести. Что же касается школы при фабрике, то она не долго оставалась таковой: после 12-ти, а то и 14-часовой рабочей смены дети, по свидетельству современников, просто физически не могли учиться в школе и засыпали прямо на уроках. Сократить рабочий день для детей в голову меценату не пришло, так что вскоре Бостанджогло школу закрыл под предлогом того, что в неподалеку открылась Басманная школа, финансировавшаяся Московскими властями.
В 1863 году М.И.Бостанжогло умирает, а в 1872 году его сын – Николай Михайлович – вместе с братом Василием превращает учреждённое отцом товарищество в паевое общество с прежним названием “Товарищество Бостанжогло М.И. и сыновья” и капиталом в 650 тысяч рублей (1000 паёв по 650 рублей каждый). Фабрика была передовая – Бостанжогло первым в России стал выпускать папиросы с бумажным мундштуком, что позволяло курить их без специальных трубок и чубуков.
Однако процесс набивки табака был трудоёмким, поэтому до начала XX века на фабрике трудились свыше 1300 рабочих, и лишь к 1914 году, после модернизации предприятия, число работников было сокращено до 700 человек. Дела у Бостанжогло шли неплохо, его табачные лавки можно было встретить не только в Москве, но и в других городах Российской империи. Несмотря на относительно хорошие условия работы, в 1884 году на фабрике едва не произошёл бунт: рабочие отказались выходить на работу из-за сокращения заработной платы, и для предотвращения беспорядков на фабрику были направлены конные и пешие жандармы. Правда, обошлось без столкновений.
Вообще же именем семейства Бостанжогло связаны многие страницы жизни России. Близкие родственники семьи – купцы Яковлевы – владели каменоломнями в Финляндии и поставляли гранит для строительства Исаакиевского собора и Александровской колонны на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге. Внук Михаила Ивановича Бостанжогло – известный московский меценат и поклонник шахмат Михаил Николаевич – приходился двоюродным братом Константину Сергеевичу Станиславскому и воспитывался вместе с ним. В светской Москве он был известен тем, что однажды в Английском клубе выиграл миллион рублей у купца Михаила Морозова. В разное время Михаил Николаевич занимал много видных общественных должностей: был попечителем Александра-Мариинского детского приюта (того самого, что расположился в бывшей усадьбе Муравьева-Апостола), старостой расположенной тут же Церкви Никиты Великомученика, был Гласным Московской городской Думы.
Были в роду Бостанжогло и естествоиспытатели, и учёные-натуралисты. Именем Бостанжогло назван один из видов бабочек, а в Московском Дарвиновском музее есть экспонаты, ещё до революции подаренные науке отпрысками этой известной фамилии.
Случались в этой семье и удивительные трагические совпадения. Так, например, один из внуков Михаила Ивановича Бостанжогло – сын его дочери Елизаветы (вышедшей замуж за купца Алексеева) Николай Александрович Алексеев – городской голова и гласный Московской городской думы, наряду с многочисленными нововведениями в Москве (строительство здания Исторического музея и Верхних торговых рядов – ГУМ, 110-километровый Мытищинский водопровод и т.д.) – на протяжении многих лет ходатайствовал о строительстве современной благоустроенной больницы для душевнобольных и даже стал основателем т.н. “Канатчиковой дачи” – психбольницы, расположившейся в загородной усадьбе купца Канатчикова (ныне носит имя Н.Алексеева, а в советское время носила имя П.П.Кащенко). А в те годы новое учреждение так и было названо – Алексеевская больница. По злой иронии судьбы, сам Алексеев был убит 9 марта 1893 года во время приема граждан в своём кабинете в новом здании Московской городской думы (в советское время – Музей В.И.Ленина) психически больным мещанином Андриановым. Похороны Алексеева прошли 14 марта 1893 года и собрали более 400 тысяч человек.
Свою жизнь в психбольнице окончил и другой внук основателя табачной фабрики – Михаил Николаевич Бостанжогло, возглавлявший это предприятие до 1918 года. После национализации фабрики большевиками Михаил Николаевич сначала работал на ней же в скромной должности кассира, а в 1929 году, как “классово чуждый элемент”, был выселен из Москвы в Воронеж, где попал в психиатрическую больницу, в которой и умер в 1931 году в полном одиночестве.
Напоследок заметим, что в 1920-е годы в одном из строений бывшей фабрики Бостанжогло заседал Бауманский райком ВКП(б), где трудился молодой коммунист из Украины, ещё никому не известный Никита Сергеевич Хрущёв.
Но вернёмся к старому зданию табачной фабрики Бостанжогло на Старой Басманной улице. Расположившийся сегодня в нём НИИ “Газэкономика” – дочка Газпрома – в некоторой степени продолжает дело купцов Бабушкиных, в своё время пожертвовавших немалые деньги на строительство храма Великомученика Никиты. Как говорится на сайте предприятия, НИИ оказывает шефскую помощь православному детскому приюту “Никита”, действующему при храме Великомученика Никиты. Правда, не при том храме, что на Старой Басманной по соседству, а при одноимённом храме в деревне Бывалино Павлово-Посадского района. Ну что же, какая-никакая, а преемственность. Да и курить сегодняшние обитатели особняка (надо сказать, отреставрированного по полной программе) выходят на улицу. Прямо как при Михаиле Ивановиче.
