Две фарфоровые тарелки со знаменитой промышленной выставки, состоявшейся в Париже в 1900 году. Одна из них — сувенирная, выпущенная во Франции ограниченным тиражом специально в память об этом событии. Другая- изготовленная на Рижской фабрике «Товарищества производства фарфоровых и фаянсовых изделий М.С.Кузнецова» и получившая, наряду со всей экспозицией русского «короля фарфора», гран-при выставки. Оба артефакта попали в коллекцию «Маленьких историй» из-за рубежа и составляют часть экспозиции «Конаковский уезд». Оригиналы, состояние отличное.
* * *
Любопытно, как со временем меняются вкусы и предпочтения человечества. В наши дни едва ли кого заинтересует выставка, скажем, чугунной промышленности: современные люди жаждут другого и, в попытках убежать от жерновов цивилизации, атакуют художественные выставки и галереи. А вот сто с небольшим лет назад всё было иначе. Промышленный бум, сопровождавшийся сломом старого уклада, вызывал повсеместный интерес к технике, художники искали вдохновение в новых удивительных механизмах, а народ толпился на входе промышленных выставок. Память об одной из них, а именно о промышленной выставке в Париже 1889 года, приуроченной к столетию взятия Бастилии, до сих пор радует глаз туриста и самих парижан: речь идет о знаменитой Эйфелевой башне и так называемой Галерее машин (парижском аналоге нашего павильона «Машиностроение» на ВДНХ), открытых специально к этой дате.
Успех выставки 1889 года был столь огромен, что опыт решили повторить. Новая промышленная выставка в Париже открылась 15 апреля 1900 года в Париже, и за время работы (выставка продолжалась более полугода) её посетило свыше 50 миллионов человек! Всё новое, что возникло в мире, любые идеи и технологии, полёт творческой мысли, прогресс фактический и мнимый — всё нашло отражение на этой выставке века. Да и список участников был более чем солидным: 35 государств, отправивших в Париж почти 76 тысяч своих представителей!
Стоит ли удивляться тому, что парижане вновь весьма ответственно подошли к открытию выставки. К приезду гостей Париж ещё более преобразился: в городе был построен Лионский вокзал, вокзал Орсе (ныне музей Орсе), мост Александра III, Большой и Малый дворцы, знаменитый сквот Улей на Монпарнасе (здание строилось как винная ротонда временного пользования). Уже во время работы выставки, 19 июля 1900 года, открылась и первая линия парижского метро c шестью станциями. Помимо этого, во время выставки в городе действовала троллейбусная сеть. Да что там троллейбусы — частью выставки стали даже проходившие в том году в Париже Вторые Олимпийские игры, длившиеся целых пять месяцев — с мая по октябрь. К слову, это были первые игры с участием женщин.
Тогда же впервые в истории подобных выставок каждое государство устроило свой национальный павильон, в котором было сосредоточено всё, что характеризует страну и отличает её от других: исторические памятники, предметы искусства и т.д.. А поскольку на предыдущих всемирных выставках Россия была слабо представлена, в 1900 года правительство Российской империи решило продемонстрировать техническую мощь страны как можно полнее. Парижане пошли навстречу и выделили России для экспозиции более 24000 м². Впрочем, в итоге и этой площади в итоге оказалось мало.
Главный павильон России был построен в средневековом русском стиле и многими своими чертами (башни, шатровые крыши, зубчатая стена, узорчатые окна и крылечки) напоминал Московский Кремль. Рядом была отстроена Кустарная улица с типичными русскими барскими хоромами, избами и сельской деревянной церковью. Основное внимание в обширной экспозиции уделялось этнографии так называемых окраин – Сибири, Крайнего Севера, Средней Азии, Кавказа.
Забегая вперед, отметим, что российская выставка полностью оправдала ожидания правительства. Она пользовалась большим успехом у зрителей, что нашло отражение в наградах: по итогам выставки российская экспозиция получила 212 высших наград, 370 золотых медалей, 436 серебряных, 347 бронзовых и 224 почетных отзыва.
Как всегда, русские поражали европейцев не только размахом строительства, диковинными для западного зрителя товарами народных промыслов и удивительными ароматами своей парфюмерной промышленности (заметим, что именно Россия в те годы была одним из мировых лидеров в области парфюмерии — читай заметку «От Бутырки до Шанели»), но и всевозможными техническими «чудесами», многие из которых были тем более удивительными, что выпускались промышленным способом и даже серийно. Одним из таких чудес стал впоследствии знаменитый фарфоровый иконостас, изготовленный в далёком от Парижа тверском селе Кузнецово и привезённый на выставку известным промышленником Матвеем Сидоровичем Кузнецовым, чей павильон на выставке был сооружён по проекту одного из самых известных российских архитекторов того времени Ф.О.Шехтеля. На экспозиции М.С. Кузнецов представил изделия своего детища: «фаянсово –эмалированные изделия: иконостас, чайные и кофейные чашки, тарелки, фигуры и пр.», которые по итогам выставки были удостоены высшей награды в разделе «Керамика».
Особого внимания заслуживает судьба фаянсового иконостаса, представленного на выставке. Сделан иконостас был на фаянсовом заводе села Кузнецово, где с 1895 года было налажено их массовое производство. Кузнецовские иконостасы были установлены в храмах разных городов России — Санкт-Петербурге, Ново-Афонском монастыре на Кавказе, в Царицыне, Баку, Казани, Дулёве, Керчи, Владимире, Шадринске, с. Саввино в Подмосковье, погосте Голенково Тверской губ. и др. Всего было произведено 38 иконостасов, из которых в настоящее время сохранилось лишь пять. Однако наиболее известным и по сей день считается тот самый фарфоровый иконостас, что в 1900 году стал центральной частью построенного Кузнецовым павильона «Керамика» на Парижской выставке.
Иконостас для выставки был создан совместными усилиями иконописца Пашкова из Москвы, художника С.В.Краснощекова, скульптора Н.В.Анненского (по другим источникам Анесенко) и точильщика С.И.Иванова. Каждый цвет иконостаса имел свою температуру обжига, поэтому некоторые его части помещались в печь для обжига по нескольку раз. При изготовлении иконостаса было использовано много золота и не менее дорогой кобальтовой краски.
Как писал в те годы церковно-строительный отдел Товарищества М. С. Кузнецова, «фаянсовые иконостасы, киоты, подсвечники отличаются прочностью, красотой и изяществом и так как они, будучи глазурованными, раскрашенными и позолоченными, обжигаются при очень высокой температуре (1200 град.), поэтому прочность гарантируется …»
По окончании выставки иконостас приобрёл угольный магнат из Донецка, владелец Григорьевского, Макарьевского и Кальмиусского рудников, член Совета Cъезда горнопромышленников юга России, полковник (позднее – генерал) в отставке Пётр Петрович Рыковский для тогда еще не построенной церкви Св.Владимира в чешском городе Марианские Лазни (Мариенбаде). В этом городе Рыковский провёл последние годы своей жизни. Идея соорудить православный храм в Марианских Лазнях появилась в 20-х годах XIX века среди представителей русской знати, часто посещающей город. Как и Карловы Вары, Мариански Лазни в Чехии всегда были популярны среди русских, а современный санаторий «Манес», сооруженный в 1811 году, назывался «Русским домом».
Наряду с иконостасом в Мариански Лазни, другим известным фарфоровым иконостасом производства Кузнецовской фабрики в Твери (бывший Конаковский фаянсовый завод, ныне разрушенный криминальными предпринимателями при полном попустительстве областной администрации — см. репортаж «Конаковского уезда») является сохранившийся иконостас в храме Преображения Господня в деревне Саввино около г.Железнодорожный (Московская область). Иконостас состоит из трех ярусов, в которых находятся 33 иконы. Их краски и состояние и по сей день вызывают восхищение посетителей.
Тот факт, что те или иные экспонаты выставки приобретались кем-то из посетителей, был в порядке вещей. Выставка для того и проводилась, чтобы заключать контракты, а уникальные изделия — продавать на месте. Сегодня мало кто помнит, что именно Парижской выставке 1900 года Россия обязана своим главным оргáном, установленным в Большой зале Московской консерватории. Этот уникальный музыкальный инструмент был изготовлен самым известным оргáнных дел мастером того времени Аристидом Кавайе-Коллем специально для строящейся Московской консерватории. Идея построить этот инструмент для России возникла у одного из известнейших французских органистов того времени Шарля-Мари Видора, большого друга П.И.Чайковского. В 1896 году Видор выступал в России, где и предложил дирекции Московской консерватории оборудовать Большой зал столь популярным в Европе (в России органная музыка была известна хуже) инструментом. Почти три ода потребовалось знаменитому Кавайе-Коллю на конструирование большого оргáна. Весной 1899 г. инструмент был готов. По традиции его первая сборка состоялась в специальном зале фирмы. Но Кавайе-Колль так и не успел увидеть своё творение в действии — он умер в том же году.
Тем временем, поскольку строительство Большого зала Московской консерватории ещё не было завершено, а длительное хранение инструмента могло сказаться на его качестве, новый глава фирмы-изготовителя принял решение установить инструмент на Всемирной промышленной выставке в Париже в 1900 году. Оргáн был установлен в Парадном зале Русской секции выставки, где на нем играли многие выдающиеся музыканты того времени, а сам инструмент был удостоен высшей награды выставки — «Гран при». По окончании Всемирной Парижской выставки орган был вновь разобран, перевезён и установлен на сцене Большого зала. Огромную по тем врменам сумму в 45 тысяч рублей, необходимую для демонажа, перевозки из Парижа в Москву и новой сборки инструмента пожертвовал известный меценат того времени Сергей Павлович фон Дервиз, чьё имя с тех пор выгравировано на фасаде инструмента.
По итогам выставки 1900 года «Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М.С.Кузнецова» получило высшую награду, а сам Кузнецов удостоился от Правительства Франции ордена Почётного легиона.
Кстати, помимо М.С. Кузнецова на выставке 1900 года Россию представлял ещё один тверской предприниматель — купец 2-й гильдии Сергей Павлович Суратов. Он родился в 1842 году в селе Новое Клинского уезда (ныне село Свердлово Конаковского района, где расположен отель «Дафна»), в семье крепостного крестьянина. После отмены крепостного права семья Суратовых основала в селе басонную фабрику.
Басо́н (от фр. passement — галун, тесьма) — текстильные изделия, предназначенные для украшения: шнуры, тесьма, кисти, бахрома и тому подобное. Часто — узорные плетёные, иногда — с металлическими нитями. Использовались для нашивания на погоны, на мебель и прочее.
Перебравшись в Санкт.- Петербург, Сергей Павлович Суратов основал подобное предприятие в столице, оставив сельскую фабрику в Новом своему родственнику Петру Селихову. В архивных документах ЦИАМ от 1883 г. говорится «Петр Селихов работает на купца Суратова». Вскоре Санкт-Петербургская фабрика Суратова становится поставщиком Двора Его Императорского Величества. Сам Суратов неоднократно представлял свою продукцию на международных выставках в Париже в 1889 г., Чикаго в 1893 г., в Нижнем Новгороде в 1896 г., и везде был награждён золотыми медалями.
На выставке в Париже 1900 года С.П. Суратов был награждён золотой медалью в разделе «Кружева, вышивки, позументы» за представленные им «военные галуны всехъ формъ, для кавказскихъ же казачьихъ войскъ галуны и тесьмы спецiально, а также мебельныя и модныя дамскiе отделки и все вообще басонные изделiя».
Остаётся лишь добавить, что Парижская выставка 1900 года была далеко не последней, где выставлялись и были отмечены высшими наградами изделия Кузнецовского завода. Даже после революции бывший кузнецовский — а теперь уже Конаковский завод, к тому времени получивший им.М.И.Калинина — продолжал славиться на весь мир. На другой знаменитой выставке в Париже — теперь уже 1937 года — Конаковский фаянсовый завод вновь завоевал гран-при. Завод неоднократно побеждал и на других международных выставках. Что, впрочем, не спасло его от разрушения уже в наши дни (см.заметку «В осколках славы»). То, что годами выстраивал М.С.Кузнецов, за несколько лет превратилось в груду руин. Так что к новому владельцу Конаковского завода вполне подходят хлёсткие строчки из бессмертного стихотворения М.Ю.Лермонтова: «Не мог щадить он нашей славы…».
Оригинал материала — на сайте проекта «Конаковский уезд»
